Я сижу за своим компьютером и готовлю модель антенной системы для запуска расчета, а заодно пишу на сайт Выскажись без цензуры! Потом мой монстр будет несколько часов пережевывать исходные данные и в результате выдаст диаграммы направленности и КСВН по всем входам. Процессор в моем компьютере 6-ядерный с тактовой частотой 3 ГГц и оперативной памятью 24 Гб. Одним словом – монстр. Хотя и для него такие расчеты на пределе возможного. Иногда приходится считать несколько суток, не выключая компьютер на ночь. И будет обидно, если по моей вине в расчеты закрадется ошибка, о которой узнаешь только по окончании всей работы, когда результат летит в корзину. Краем уха прислушиваюсь к разгоревшему спору за соседними столами, где сидят мои коллеги-антеннщики.
Им только что позвонили из тематического отдела и сообщили, что на предприятии в г.Дубне вышла из строя наша антенна. Вина не наша, при небрежном обращении рабочих при монтаже оторвали коаксиальный кабель. Постепенно мною овладевает странное ощущение, что все это уже происходило, одним словом -“дежа вю”.
40 лет назад тогда я – молодой начальник отдела – успевал носиться почти по всему Союзу и руководить своим коллективом.
В некоторые периоды доходило до четырех командировок в месяц. Сейчас только удивляешься, как хватало сил на все. А тогда и задумываться не было времени, просто надо было сделать намеченное, и точка. Великое дело молодость, к сожалению, понимаешь это после инфаркта на восьмом десятке.
Мне часто приходилось бывать в Дубне на известной многим специалистам “Радуге”, где сложились дружеские отношения с тамошними антеннщиками и специалистами по обтекателям. В одной из своих баек я уже упоминал об этом (см.”Грань между антенной и обтекателем”). И вот в очередной командировке я иду от административного корпуса к “высокой зоне”, где происходили измерения на СВЧ. Еще издали я замечаю парнишку ПТУ-шного возраста, который вприпрыжку идет мне навстречу, а в каждой руке у него болтается по антенне. Эти антенны очень хорошо мне известны, так как я немало сил вместе со своими ребятами посвятил их разработке. Выполнены они по печатной схеме, но благодаря массивной радиопрозрачной крышке масса их около 2,5 кг. По условиям размещения стандартный угловой разъем для них не подходил, и пришлось разрабатывать малогабаритный узел крепления, т.е. коаксиальный кабель около 0,5 м крепился к антенне и был ее неотъемлемой частью. И вот парнишка тащил две такие антенны, держа их за кабели, которые он намотал на руки, чтобы антенны не волочились по земле. Такого варварства я стерпеть не мог.
“А ну стой, парень. Куда ты их несешь?”- В цех на сборку.-“Тебе не говорили, что так нельзя носить. Ты же кабель вырвешь из крепления.” -Да ничего ему не сделается, я уже не первый раз ношу.- “И никто тебя не останавливал?” -Нет, Вы первый.- “Никогда больше так не делай, держи антенны за корпус. А еще лучше носи их в таре, для каждой из антенн положена своя.” – Так это в два раза тяжелее. – “Зато надежнее, еще увижу- уши оборву”.
Расстроенный увиденным, я решил разыскать В.А.К., он был самым высоким начальником, которого я знал лично. Постучав в дверь его кабинета и открыв ее, я был удивлен выражением его лица, будто перед ним стоит привидение. “Ты откуда взялся?” – Да я уже второй день на Вашей фирме- “Час назад я тебя вспоминал, позарез нужен, и вот ты тут как тут, чудеса и только”. – Только помоги сначала мне, наведи порядок в цехах, пока антенны не угробили. Тут я рассказал ему об увиденной картине. Он заметно помрачнел, делая пометки в своем блокноте. “О чем говоришь ты, и о чем буду просить тебя сейчас я, растут из одного места – из нашей расхлябанности”. С этими словами он достал из стола почти такую же антенну, о которой только что я ему рассказывал, но она не имела радиопрозрачной крышки и кабеля, так как крепилась на моноблоке. Устанавливалась она на другом изделии, с которым мне тоже пришлось повозиться. “Вижу что узнал, а теперь посмотри внимательнее и скажи-сможет эта антенна работать?”
Он протянул мне антенну и я ахнул: половина рисунка была стесана как бритвой. “Как же такое случилось?” Рассказывать много не пришлось: такое же головотяпство, что я только что наблюдал. При установке моноблока он встал на направляющие криво и уперся в край люка антенной. Вместо того, чтобы проверить, почему он не встает на место, использовали всю дурную силу. В итоге – антенна безнадежно испорчена, ее место в корзине для брака.
Выслушав меня, Владимир Антонович с досадой стукнул кулаком по столу. Я с опаской отодвинулся подальше, а он, заметив мое движение, засмеялся:”Еще помнишь?”. Дело было месяца два назад в этом же кабинете, где я с конструктором нашего предприятия П.К. объяснял ему причины задержки габаритных чертежей нашего высотомера, что задержало выпуск конструкторской документации и на “Радуге”. Вина, в общем-то, была обоюдная, но мой коллега завелся и обвинил местных конструкторов в невежестве. Тут украинский темперамент Владимира Антоновича прорвался с полной силой:”Да я тебя еще по “Тензору”(соседнее с “Радугой” предприятие) помню, ты и тогда все на других сваливал” и ахнул кулачищем по столу. А на столе у него лежал лист оргстекла толщиной миллиметров пятнадцать. После такого удара оргстекло лопнуло на несколько кусков, а мы все застыли, глядя на стол. Полминуты стояла полная тишина, а затем начался хохот, причем, начал Владимир Антонович.
Сразу помрачнев, В.А. объснил, почему дело столь серьезное. Оказывается, для завершения испытаний нужен был еще один пуск, для чего спешно готовили ракету. Ну, а спешка привела к плачевному результату. Я уже звонил на ваше предприятие сказал он мне, там обещали через пару недель изготовить и сдать ОТК и заказчику. А у меня нет этих двух недель, максимум через пять дней должен быть пуск, если не успеем – потом уже можно вообще не торопиться. – Но ведь антенны нет, вместо нее жалкий огрызок.- А ты на что, вот сиди и думай, сделаем все, что скажешь. – Дай полчаса, покурю, может, что и придумаю.- Кури здесь – Нет, травить тебя не буду, через полчаса подойду. Выйдя из административного корпуса я зашагал к месту для курения, которое располагалось в тени деревьев. Честно говоря, ситуация была аховой, и мне впервые пришло в голову, что В.А. всего-то на пару лет старше меня, а ответственности у него неизмеримо больше.
Пока я курил, все сильнее стала вертеться шальная мысль “А может попытаться восстановить антенну?”, постепенно я и сам поверил, что это возможно. Вернувшись в кабинет, я с ходу заявил, чтобы меня пропустили в лабораторию, где находилась установка плазменного напыления. Дело в том, что несколько лет назад специалисты именно этой лаборатории консультировали наших технологов при освоении способов напыления печатных антенн. Я тогда тоже несколько раз был в этой лаборатории. Во-вторых, я попросил связаться с нашим предприятием, чтобы мне по факсу переслали доверенность на право подписи актов приемки приборов. В- третьих, я от имени В.А. позвонил своим коллегам в антенный отдел и попросил подготовить панорамную установку Р2-35 или подобную для настройки антенны. Излишне говорить, что с помощью В.А. все завертелось с бешеной скоростью.
Уже через полчаса я в лаборатории напыления объяснял специалистам, что мне требовалось. А нужно было нанести рисунок 
из цинка на рабочую поверхность антенны. Трафарета, конечно, такого не было, и я предложил вырезать его из картонки от скоросшивателя. Ребята посмеялись, но сделали по моим размерам очень быстро. В их установке вместо проволоки в горелку подавался порошок цинка, в результате нанесенный рисунок оказался очень прочным, адгезия металла с диэлектриком была великолепной: ребята свое дело выполнили на отлично. Правда, трафарет прижимали рукой в перчатке (чтобы не попадал расплавленный металл), поэтому на краях произошло попадание металла за границы рисунка. Но это уже были мелочи, которые можно исправить при настройке. Уже через час я был в “высокой зоне”, где прогревалась установка Р2-35.
Изготовив из скальпеля резак, подобный тому с каким я работал у себя, я приступил к настройке антенны. Необходимо было настроить КСВН путем постепенной подрезки рисунка до резонансных размеров. Важно было не торопиться, почаще проверять КСВН, чтобы не снять лишнее, а то опять придется проводить пескоструйную обработку и заново напылять металл. Через час антенна уже была в гальваническом цеху на покраске. Вернуть ее обещали к 9 утра следующего дня. Утром антенна была уже на внешней приемке, все прошло на удивление гладко. Затем вмешался представитель заказчика “Я закрываю глаза на то, что технологический процесс отличен от того, что применяется на предприятии – изготовителе, но ширину диаграммы направленности и коэффициент усиления мне предъявите.” Пришлось мне брать тайм-аут на полдня, чтобы придумать методику измерения. С измерительной аппаратурой проблем не должно быть, а вот с поворотным устройством надо было что-то придумывать.
Благодаря В.А. мне сделали допуск в сборочный цех, куда я сейчас и направился. Почти сразу же наткнулся на ракетный 
ложемент, т.е. стапель, на котором собирают и перевозят изделия. Был он на колесном ходу, значит его можно будет быстро откатить в сторону, чтобы на этом месте установить треногу с эталонной антенной. Осталось придумать, как вращать изделие вокруг продольной оси, чтобы определить ширину диаграммы в плоскости крена. Я попытался ухватившись двумя руками повернуть изделие, лежавшее на стапеле. Увы, оно не шелохнулось, видать масса была несколько сот килограммов. Размонтировать изделие на отдельные отсеки и вынимать из них аппаратуру – это, наверное, неделя пройдет. Нужно было что-то другое. И тут я вспомнил нечто подобное, что я проделывал у себя в антенном зале. Обратившись к сопровожающему меня работнику цеха я спросил, можно ли достать лист фторопласта толщиной 2…3 мм. Оказалось – без проблем. Вооружившись ножницами по металлу, я тут же вырезал две полосы шириной
200 и длиной 700 мм. Кликнув на помощь двух рабочих, мы приподняли изделие и подложили под опорные поверхности листы фторопласта. После этого одной рукой на глазах публики я безо всякого труда повернул градусов на 30 в обе стороны все изделие. Этот трюк проделали все трое моих помощников с видимым удовольствием. Еще минут пятнадцать ушло на рисование шкалы из ватмана с отметками через один градус. Похоже, что к измерениям мы подготовились. Договорившись о доставке ложемента с изделием, я направился в “высокую зону” чтобы составить методику измерений и согласовать ее с заказчиком. Пора и аппаратуру для измерений подготовить.
Все прошло на удивление удачно и довольно быстро. В.А. подошел уже тогда, когда заказчик ставил свою подпись в формуляре. Он подошел к ложементу и повращал изделие. Затем в шутку сказал мне: “А ты знаешь, чем кончится твое изобретение? Растащат в цехе весь фторопласт для лодок.” Я не понял, о каких лодках идет речь. “А ты разве не видел на берегах водохранилища и Волги сарайчики? Вот там хранятся и моторы и лодки. А вытаскивают их из воды по доскам. А теперь доски будут покрывать фторопластом и даже ребенок сможет затащить лодку.” Видно было, что настроение у него хорошее, со вчерашним никакого сравнения. Он спросил меня о том, сколько времени я еще буду на их фирме. Я ответил, что улетаю послезавтра. “Хочешь мы тебе благодарность организуем и передадим на твое предприятие?”. Я попросил этого не делать, так как по сути дела я сделал то, чего не должен был делать. А вот добиться того, чтобы с антеннами обращались бережно, я его попросил еще раз.
С тех пор прошло больше тридцати лет. И мое предприятие и “Радуга” из советских предприятий превратились в акционерные общества и входят теперь в Корпорацию “Тактическое ракетное вооружение”. Хоть и в меньших количествах, но все же мы поставляем описанные выше антенны в “Радугу”. К слову сказать, антенных кабелей до сегодняшнего дня не отрывали, и вот на тебе. Я прислушиваюсь к спору за соседним столом. Там уже обсуждают меры, которые нужно принять, чтобы подобное не повторилось. Самая популярная – нанести портрет Валуева на антенну и надпись “Дернешь за кабель-получишь!” Другая – защита от дурака, т.е. закрепить тросик вместе с кабелем, чтобы предотвратить обрыв. И, наконец, последняя версия – ничего не предпринимать, чем больше сломают антенн, тем выгоднее предприятию.
Я в спор не вмешиваюсь, но если меня спросят, то отвечу, что в наши антенны мы вкладываем не только свои знания, но и часть души. Смотреть равнодушно, как уничтожают наши творения – преступно, и предотвратить это любыми способами необходимо.
