Более 500 лет энтузиасты ищут библиотеку Ивана Грозного. Тайна пока не раскрыта. С поисками библиотеки Ивана Грозного в нашей стране можно сравнить разве что поиски Янтарной комнаты. Чем безнадежней кажется процесс, тем горячее желание поверить в результативность очередной методы разысканий.
Пропавшие клады обладают великой магией – магией превращения чего-то волшебного в нечто призрачное. Все, что с ними связано, – загадка. Между тем если придерживаться исторических реалий, то крупные частные библиотеки того времени почти никогда не насчитывали больше нескольких сот томов. Учитывая стоимость каждого из них, и такая библиотека могла считаться поистине огромной: книги были очень дороги, и собирать коллекцию могли себе позволить лишь очень состоятельные государи либо богатые монастыри.
Поэтому некоторые сомневаются в ценности библиотеки Ивана Грозного, хотя никто и не оспаривает самого факта ее существования. По легенде, племянница последнего византийского императора Софья (Зоя) Палеолог, в 1472 году ставшая женой московского князя Ивана III, привезла в Москву древние греческие и латинские рукописные книги. Источники отмечают, что в Москву Софья прибыла в сопровождении большого обоза с приданым. Однако доподлинно известно, что Софья была бедна.
Племянница последнего византийского императора Константина XI Палеолога, погибшего при взятии Константинополя турками 29 мая 1453 года, она вместе со своим отцом Фомой Палеологом и матерью Екатериной Заккарией бежала в Рим под защиту Папы. Софья осталась сиротой не в столь нежном возрасте, как об этом пишут в учебниках: ее отец умер, когда дочери было 22 года. Вряд ли, поспешно покидая Константинополь, семья младших Палеологов успела вывезти обширную коллекцию книг. И так же трудно себе представить, что, лишенные доходов, фактически полностью завися от милостей Папы, за годы изгнания они не обратили редкие книги из своей коллекции в звонкую монету.
Что касается обоза с подарками, который привезла с собой в Москву Софья, то это был скорее дар Папы великому князю – сам брак, устроителем которого выступил Ватикан, преследовал цель склонить Ивана к церковной унии с католической церковью. Еще при жизни Софьи книги были укрыты от пожара в подземном кремлевском тайнике, устроенном итальянским архитектором Аристотелем Фиораванти. Обнаружив Москву деревянной и пережив в ней незначительный пожар, Софья тут же выписала из Италии знаменитого художника и архитектора Фиораванти и велела ему построить под Кремлем белокаменный тайник – для “приданого”. Она же и подсказала, как считают историки, Ивану Васильевичу перестроить Кремль, и с XV века Московский Кремль сделался белокаменным, как, впрочем, и сама Москва, которую белокаменной зовут до сих пор.
По другой версии, рукописи спрятал под землей сам Иван III, когда начал расправляться с “жидовствующими” еретиками. Прямых и косвенных свидетельств об этой античной библиотеке сохранилось немного. Известно, к примеру, что в 1505 году Василий III нашел в царской сокровищнице “бесчисленное множество греческих книг”. Для их перевода даже был приглашен с Афона ученый монах Максим Грек.
Через четыре года по обвинению в ереси он был заточен в монастырь, где пробыл до самой смерти. В 1556 году дьяки Ивана Грозного предложили заняться переводом латинских и греческих сочинений пастору из Дерпта Иоганну Веттерману. Когда пастору показали книги из “великолепной царской либереи”, хранящейся в “двойных сводчатых подвалах”, тот в восхищении заявил, что отдал бы все свое имущество и даже детей (которых у него, кстати, не было), чтобы только эти книги были в протестантских университетах, так как они принесли бы много пользы христианству. Правда, от предложенной работы Веттерман отказался, испугался, что царь заставит заниматься переводами всю жизнь.
В 1819 году профессор Дерптского университета Христиан Дабелов в архиве города Пернова (Пярну) обнаружил опись книг из библиотеки, как он полагал, Ивана Грозного, сделанную анонимным переводчиком. Согласно этому документу, у царя было до 800 рукописей с Востока, большая часть – греческие, но много имелось и латинских: “Из латинских запомнились Ливиевы истории, Цицеронова книга “De republika”, Светониевы истории о царях, Тацитовы истории, Корпус Ульпиниана, Папаниана, Павла и т. д. , Книга римских законов, Юстиновы истории, Кодекс Конституций императора Феодосия, “Энеида” Вергилия, Кальва орации и поэмы, Юстинианов кодекс конституций и кодекс новелл.
Сии манускрипты писаны на тонком пергаменте и имеют золотые переплеты”. Далее переводчик перечислял греческие рукописи – Полибиевы истории, Аристофановы комедии, Пиндаровы стихотворения, Гефестионы географии, Замолеева математика. Что случилось с уникальной библиотекой после кончины Грозного, никто не знает. В XVII веке ею весьма интересовался Ватикан.
Послы Папы Римского – канцлер из Речи Посполитой Лев Сапега и дипломат, ученый-филолог Петр Аркудий, – прибывшие ко двору Бориса Годунова, расспрашивали окружающих о греческих рукописях. Но те (по незнанию или же намеренно) отрицали существование подобной библиотеки в Москве. А газский митрополит Паисий Лигарид (современники считали его агентом Папы Римского) безуспешно просил у царя Алексея Михайловича дозволить ему свободный вход в “книгохранилища для рассмотрения греческих и латинских сочинений”. В 1682 году царевна Софья посылала зачем-то в подземный Кремль дьяка Большой казны Василия Макарьева.
Дьяк прошел по тайнику (подземному ходу) от Тайницкой до Собакиной (Угловой Арсенальной) башни и по пути видел две палаты, на дверях которых висели тяжелые замки и печати. Сквозь решетчатые оконца видно было, что палаты до сводов заставлены сундуками. Царевна Софья, узнав о сундуках, приказала в тайник больше не ходить и о палатах никому не сказывать. Многие историки уверены в том, что в сундуках хранилась библиотека.
Первые поиски палат с сундуками предпринял в 1718 году московский пономарь Конон Осипов. С разрешения главы Преображенского приказа князя Ромодановского под Тайницкой башней он расчистил две лестницы, по которым и спустился в подземный ход. Для дальнейшего продвижения надо было укреплять своды подземной галереи. Однако подьячие, приставленные к пономарю, далее идти ему не велели.
В 1724 году донесение пономаря о “драгоценной поклаже” в подземном Кремле дошло до Петра I, и тот приказал провести тщательные розыски. Но из-за смерти императора работы в Угловой Арсенальной башне застопорились. При царице Анне Ивановне пономарь пытался перерезать подземный ход с земли, но сделать это не удалось. Летом и осенью 1894 года исследованием подземного Кремля (не без надежды обнаружить библиотеку) занялся князь Н.
С. Щербатов. Он раскопал двухъярусные подземелья под Троицкой башней, расчистил от глины и мусора тайный ход, соединявший Угловую Арсенальную и Никольскую башни, а также подземный ход и такую же палату, случайно найденные у Никольской башни. Продолжению раскопок помешала смерть Александра III, а потом у казны не нашлось денег.
Следующим искателем библиотеки стал археолог и один из первых российских спелеологов Игнатий Яковлевич Стеллецкий. В 1914 году он добился разрешения на изучение подземелий кремлевских башен, но из-за Первой мировой войны работы пришлось прекратить. После октябрьского переворота профессор Стеллецкий обращался в Моссовет, Наркомпрос, ЦИК, Совнарком и, наконец, в 1933 году подал докладную записку Сталину. Тот разрешил начать раскопки.
Раскопки в Угловой Арсенальной башне начались 1 декабря 1933 года. Так как вход в подземелье был замурован в начале XVIII века, спускаться пришлось через пролом в стене, устроенный еще Кононом Осиповым. Подземелье заполняли горы земли и мусора, среди которых виднелся полуразвалившийся колодезный сруб. На дне подземного хода (тогда по нему можно было пройти лишь 5 метров), загроможденного досками, стояла вода.
Первые дни работы привели к открытиям. По мнению историков, ход из Угловой Арсенальной башни был перерезан одним из столбов Арсенала, на которых покоится его фундамент. Начав пробивать этот “столб”, Стеллецкий увидел, что свод подземного хода не поврежден. Как оказалось, тайный ход просто был заложен белокаменными глыбами на крепчайшем растворе.
Пока рабочие выламывали эти глыбы, археолог пытался разгадать, что же находится за другими замуровками, найденными в башне. Вскрытие замуровок ничего сенсационного не дало. “В Арсенальной башне вычистил колодец (рабочих спускал на канате). В Троицкой башне устроил под склады две палаты, которые раскапывал Щербатов.
В нижней залил дно цементом, не зная, что оттуда есть люк в более низкую. В Тайницкой башне засыпал большой научной ценности колодец, который я должен очистить”, – записал археолог в дневнике 1 января 1934 года. Когда в подземном ходе замуровку выломали на 1,5 метра, открылся короткий проход, из которого попадали на длинную лестницу, а по ней – на первый этаж Угловой Арсенальной башни. Дальнейшие работы позволили реконструировать древний облик башенного подземелья.
Пока рабочие продолжали крушить белокаменную замуровку, Стеллецкий не находил себе места. По его расчетам, тайник вот-вот должен был повернуть вправо, к кремлевской стене, и вдоль нее пойти в Кремль: “. Имеет ли этот замурованный тайник ответвление под Кремль. Если нет, то сенсационные рассказы дьяка Макарьева будут не чем иным, как пустой болтовней, на которую попались три правительства: Петра, Анны Ивановны и советское”.
29 января 1934 года, в день именин Игнатия Яковлевича, он получил самый дорогой подарок: на шестом метре белокаменной замуровки хода справа показалась белокаменная стена с кирпичным полом. “Стена, о которой я мечтал 25 лет, найдена, – торжествовал археолог, – я всегда был уверен, что из Арсенальной башни есть белокаменный ход под Кремль. ” Поскольку ширина хода была значительной (по Стеллецкому – 3 метра), то для экономии времени и сил начали пробивать в белокаменной замуровке брешь шириной в метр. Уже в феврале раскопки были приостановлены из-за того, что главный инженер гражданского отдела Управления коменданта Московского Кремля (УКМК) Палибин отправил рабочих на другой объект.
Стеллецкий перенес свое внимание на Среднюю Арсенальную башню. Тут он отыскал полуразрушенные ступени засыпанной землей лестницы и “трубу” диаметром 70 см, которые уходили куда-то под Арсенал. Ни на старинных планах, ни на современных чертежах их не было. Что до лестницы, то она, по мнению Стеллецкого, некогда вела в макарьевский тайник.
А вот для чего была устроена “труба”, археолог узнал из документов кремлевского архива. Оказалось, что в XVIII веке под Арсеналом существовал “подвал о 12 столбах”. Это сооружение высотой 5 метров и площадью 500 квадратных метров тянулось от Средней Арсенальной башни почти до конца Арсенала. Его предполагали использовать для хранения боеприпасов, а подавать на кремлевскую стену их должны были через упомянутую “трубу”.
Однако после пожара 1741 года подвал был забит землей. 13 февраля, когда белокаменная облицовка правой стены макарьевского тайника сменилась на кирпичную, ученый понял, что ход пошел вдоль кремлевской стены. Через два дня Стеллецкий получил еще одно подтверждение тому, что он работает в макарьевском тайнике. Конон Осипов в донесении к Петру I упоминал о засыпке тайника “землею накрепко” строителями Арсенала, которые случайно обнаружили подземный ход.
А в расчищаемом ходе, когда рабочие выбрали всю белокаменную замуровку, уперлись в утрамбованную землю. Принялись расчищать тайник от земли. Вскоре в правой стене тайника показалась громадная арка входа в какое-то помещение, забитое землей. Работа по его расчистке шла медленно, так как узкая брешь в замуровке позволяла убирать землю только вперекидку.
Недовольный темпами работ, Стеллецкий работал в одиночку, когда его помощники уходили на обед. Однажды он чуть не был погребен под громадными пластами рухнувшего грунта. К 27 февраля помещение очистили полностью. Это была разгрузочная арка (7 5 1,9 м), устроенная под кремлевской стеной.
Археолог полагал, что в древности этот объем могли использовать как тайное хранилище. К 3 марта земля в подземном ходе была выбрана, но дальше ход оказался забит песком. Через неделю башню обнесли забором, у ворот которого поставили часовых. Был открыт выход из подземелья, и рабочие принялись вывозить скопившиеся за века землю и мусор.
Археолог тем временем продолжал раскапывать ход в одиночку. Пройдя несколько метров, он уперся в каменную глыбу, свисавшую с потолка. Она закрывала большое отверстие. Разгадка пришла сразу: этот пролом, устроенный при возведении Арсенала, через него шла засыпка хода.
Казалось бы, до той части тайника, где он свободен от песка, рукой подать. Но неожиданно комендант Петерсон запретил раскапывать тайник и приказал Стеллецкому расчистить башенное подземелье до его древнего дна. Приступая к этой работе, Стеллецкий советовал взять в бетонное кольцо родник, опасаясь, что вода прорвет колодезный сруб, установленный еще в начале XIX века. Но никто не обратил внимания на это предупреждение.
И 24 марта вода затопила все подземелье. Две недели ушло на поиски насоса. А когда его установили, вода исчезла так же внезапно, как и появилась. 5 апреля в подземелье нагрянула комиссия из сотрудников гражданского отдела УКМК.
Осматривая еще раз Среднюю Арсенальную башню, археолог приходит к убеждению, что макарьевский тайник, не доходя до этой башни 13 метров, должен повернуть в Кремль и пойти под Успенский собор, а от него через Соборную площадь – к Тайницкой башне. У Стеллецкого появилась идея с помощью шурфов перехватить тайник в подземелье Арсенала, которое в ту пору перестраивалось под тир. Но разрешения на эти работы не дали. С нетерпением археолог ожидал продолжения раскопок, но увы.
Все лето ушло на расчистку подземелья Угловой Арсенальной башни, а в сентябре работы не велись. В начале ноября подземелье башни спешно освободили от остатков мусора, выход в Александровский сад замуровали. Интересно было бы узнать о состоянии здоровья прошлых искателей “из простых” – Конона Осипова, Василия Макарьева, Фуникова, Веттермана, Джерома Горсея, которому Иван Грозный самолично подарил Библию из своей библиотеки, теперь хранящуюся в Британском музее. Каждый раз, когда очередной авантюрист, казалось, приближался к разгадке этой тайны, умирал правитель, начинались войны.
Бытовало и бытует мнение, будто Софья Палеолог была колдуньей и наложила на хранилище книг и рукописей не больше и не меньше – “проклятие фараонов”, о котором узнала из древнего пергамента, свитка, хранившегося в той же библиотеке. Борис Годунов искал библиотеку царя. И тоже плохо кончил. Искал ее Лжедмитрий.
Судьба его известна. Хотя специалистам, окунувшимся в полную тайн историю этого царя, также известно, что “Лже-” очень даже мог быть настоящим царевичем Димитрием. 16 сентября 1997 года, в самые дни празднования 850-летия Москвы (юбилей, кстати, очень спорный – разве что дань уважения конкретно к князю Юрию Долгорукому), мир облетела сенсационная весть: 87-летний московский пенсионер Апалос Иванов в личной беседе с мэром Москвы Юрием Лужковым сообщил ему, что знает местонахождение знаменитой библиотеки Ивана Грозного. Пенсионер полагал, что если библиотека не будет найдена в указанном им месте, то “дальнейшие ее поиски вообще бессмысленны”.
Пенсионер ослеп, как он сам выразился, от “бытовых причин”. Почти все исследователи, подошедшие близко к известной библиотеке, теряли зрение. Интересно, что на сообщение ИТАР-ТАСС мгновенно откликнулся другой старец – маститый академик Д. С.
Лихачев, один из крупнейших в мире знатоков Древней Руси. “Вместо раздувания ажиотажа вокруг поисков и тайны библиотеки Ивана Грозного, – сказал академик, – нам важнее было бы спасать книжные сокровища, которые гибнут в наши дни”. Дмитрий Сергеевич объяснил свое заявление тем, что “даже если библиотеку Ивана Грозного обнаружат, находка не будет представлять большой научной ценности”, ведь значительную часть этого собрания составляли церковные книги, которые Софья Палеолог привезла на Русь из Византии, чтобы молиться на своем родном языке. Могу добавить, что, скорее всего, от библиотеки могли остаться только обложки.
Их изготавливали из кожи, украшали драгоценными камнями. Но во что должна была превратиться сама бумага по прошествии пяти веков. Анастасия Малиновская Использование материала статьи разрешается только с указанием активной ссылки на первоисточник Y Иван Грозный: личный вклад в историю
