Рассказ о том, как в XIX веке царизм насильно навязал беларусам свою государственную религию.
Входит некто православный,
Говорит: Теперь я главный!
Иосиф Бродский
ОДНА ОТКРЫТАЯ ЦЕРКОВЬ – ЗАМЕНА УСИЛИЙ ТРЕХ ПОЛКОВ
Колонизируя Литву-Беларусь в XIX веке, царизм насаждал тут самодержавную религию. Указом царя в 1839 году литвинам-беларусам было запрещено молиться Богу на своем языке, подлежали сожжению Библии на беларуской мове, упразднялась наша униатская вера, а вместо нее насаждалась московская религия.
Московская православная вера – это несторианская религия Орды, в которой обожествлялась власть. Эта вера была широко распространена на Востоке, и ее переняли у татар суздальские князья (Александр Невский был породнен с сыном Батыя Сартаком – православным христианином несторианского толка). Остальная Русь эту православную ересь не признавала, поэтому Иван Грозный уничтожил все православное духовенство Новгорода, Пскова, Твери и Полоцка – кроваво захватывая эти города.
С тех пор московская религия (автокефальная в то время 141 год с 1448 по 1589, что рекорд – например, Румынская Церковь ждала признания автокефалии 30 лет, Эладская – 27) была несколько модернизирована – в 1589 году Борис Годунов выторговал у греков ее новое название «Русская православная Церковь», но суть ее оставалась прежней и в XIX веке. Самодержавная религия использовалась царизмом как главный инструмент закрепления под своей властью захваченных территорий – путем русификации народов России. Так были ассимилированы в «великорусскую народность» сотни финно-угорских и татарских народов бывшей Орды.
Вопреки заявлениям царизма, литвины-беларусы НИКОГДА не были одной веры с московитами – хотя бы уже по той причине, что московская автокефальная вера означала автоматическую присягу московскому правителю. Жители ВКЛ-Беларуси, естественно, не могли являться подданными зарубежного феодала. С 1596 года православные литвины (РПЦ Киева, а не РПЦ Москвы) стали униатами, а московиты отказались от Унии именно по причине несторианской сути своего вероучения, в котором царь Московии считался «Богоцарем», а его подданные назывались «крестианами» (крестьянами).
На момент раздела Речи Посполитой в ВКЛ-Беларуси было 38% католиков, 39% униатов, 10% иудеев и только около 6% православных (Атлас «История Беларуси. XVI-XVIII века». Издательский центр БГУ, 2005) – но и эти 6% являлись не православными РПЦ Москвы, а православными совсем другой Русской православной Церкви Киева, где не обожествлялся российский феодал и где верующие не являлись ему присягнувшими.
До этого царизм уже дважды пытался кроваво навязать свою веру в ВКЛ: во время 17-летней оккупация Полоцка Иваном IV и во время войны 1654-1667 гг., в ходе которой царь Алексей Михайлович истребил по религиозным мотивам половину нашего населения, а в восточных областях ВКЛ – 80%.
Целями третьей попытки царизма навязать нам свою веру в XIX веке являлись:
– ликвидация всего беларуского (литвинского) национального: языка, культуры, исторической памяти, ментальности;
– борьба с европейской сутью литвинов-беларусов, с 400-летними традициями Магдебургского права в нашем Отечестве – то есть с полным муниципальным и уездным (поветованым) самоуправлением, включавшим избираемость всех трех ветвей власти, – все это заменялось пресловутой «вертикалью власти» царизма;
– привитие литвинам (беларусам) природно чуждого им обожествления власти (царя); привитие им несторианского сакрального отношения к Государству;
– привитие литвинам (беларусам) несторианского менталитета путем подмены своей истории – историей Московии с ее пантеоном несторианских святых, начиная с Александра Невского (возведен в святые Иваном IV в 1547 году, одновременно с провозглашением себя царем);
– подавление национально-освободительной борьбы литвинов-беларусов против российской оккупации;
– скорейшая ассимиляция литвинов (беларусов) в великорусскую народность – с последующей ассимиляцией в нее уже поляков (в 1864 году царизм запретил им же введенное в 1840 г. для Литвы название «Беларусь» и вместо него ввел «Северо-Западный Край», а в 1888 году запретил название «Польша», введя вместо него «Привисленский Край»).
По мысли российских властей, одна открытая тут несторианско-православная церковь РПЦ Москвы принесет больше вреда национально-освободительному движению беларусов, чем три русских полка.
РЕЛИГИОЗНОЕ НАСИЛИЕ
Один из главных деятелей по распространению православия РПЦ в Беларуси – митрополит Литовский Иосиф Семашко – в своем полном отчаянии письме московскому митрополиту Филарету писал: «будут чернить имя мое и станут преследовать его клеветой даже за гробом».
И действительно, этого подкупленного царизмом ликвидатора литвинской (беларуской) униатской Церкви презирали все современники. Брат генерал-губернатора Северо-Западного Края Д. Бибикова И. Бибиков публично называл Семашко «простым, но хитрым попом, который во всех своих поступках имеет личные виды». А руководитель Полтавской православной епархии епископ Гедеон называл Семашко «Иудою предателем».
Сам митрополит Литовский Семашко постоянно жаловался, что литвины-беларусы относятся к насаждению в Литве-Беларуси православия с открытой враждебностью. Он характеризовал столицу региона (Вильню) как город, «кипящий ненавистным фанатизмом против православных, лежащий вне круга православного населения».
Население четко видело, что действия администрации Северо-Западного края в насаждении тут самодержавной православной религии – чисто колониальные захватнические и весьма далеки от религиозных целей. Больше всего проблем в насаждении православия царская администрация встретила на территории Литовской православной епархии, которая тогда охватывала всю Центральную и Западную части нынешней Республики Беларусь (эти земли являлись исторической Литвой и еще не именовались тогда «Беларусью»). Как признавался в частной переписке сам Семашко, тут было полтора миллиона католиков, и семьсот тысяч «воссоединенных» православных не составляли даже половины от католического большинства, да при том вся эта «воссоединенная» паства – вчерашние униаты, которые жили «преимущественно под продолжительнейшим влиянием иноверчества и иноземства». Тут соврал Семашко – в словах «под продолжительнейшим»: на самом деле следовало написать «всегда», поскольку никогда ранее коренное население Республики Беларусь не являлось с народами Орды-Московии ни единоверцами-несторианами, ни согражданами одного государства.
Само слово «воссоединенная паства» – уже ложно, так как никогда ранее паства ВКЛ-Беларуси не являлась присягнувшей московским сатрапам как богоцарям РПЦ Москвы. «Воссоединяться» можно только с тем, частью чего ты когда-то был. Но литвины (беларусы) никогда не были частью Орды и ее Московского Улуса (т.н. там «Святой Руси») и никогда не исповедовали самодержавную веру Орды-Московии. В отличие от Москвы, в наших храмах не помещались как ровня Иисусу и апостолам изображения царей Орды, а потом царей Москвы Ивана Грозного и Бориса Годунова – что является чистым несторианством.
Наибольшее недовольство у нашей экс-униатской паствы, «воссоединенной» с религией восточного соседа, вызывало решение Святейшего Синода от 1859 года направлять к нам из великорусских губерний священников «в виде МИССИОНЕРОВ для укрепления в православии присоединенных к восточной церкви».
Уже слово «миссионеры» в решении Синода показывает, что речь идет о привитии вовсе не православия, а какой-то новой религии несторианского толка, которая абсолютно неизвестна коренному населению края.
Местных экс-униатских священников – уважаемых у единокровной паствы своей честностью и образованностью – заменили тысячи бородатых финских и татарских московоязычных проходимцев из великорусской глубинки. Все командированные не знали литвинской (беларуской) мовы Литовской православной епархии, поражали паству своим бескультурьем, невежеством и аморальным поведением.
Это решение высшей церковной власти России назвал вредным и крайне ошибочным даже «Иуда предатель» митрополит Иосиф Семашко, который как мог сдерживал эти процессы только до 1863 года, когда по инициативе вешателя М.Н. Муравьева начался период массовой миграции российских священников в Беларусь, которую вешатель беларусов переименовал в Северо-Западный край.
В середине второй половины XIX века оккупационная сущность навязанного беларусам московского православия не вызывала ни у кого сомнений. Паства беларуская – но почти все попы во всех церквях – командированные царизмом чужаки. Довершает картину тот факт, что к середине второй половины XIX века у нас в Беларуси не осталось ни одного архиерея из этнических беларусов, местных уроженцев.
Известный профессор Санкт-Петербургской духовной академии М.О. Коялович, уроженец Гродненской губернии, писал о съезде в Беларуси православных священников, где депутаты разделились на две части, обзывая друг друга «москалями-кацапами» и «поляками-униатами». Эта драка среди «воссоединенных» показывает всю изначальную гнилость этого «воссоединения».
Одновременно беларуская «воссоединенная» паства стала массового переходить в католичество. Например, в 1859 году в Литовской православной епархии в приходе деревни Клещели «совращено было в латинство до 300 человек», а в деревни Кляницы жители «оказали сопротивление совершению крестного хода по чину православной церкви». П. Батюшков упоминает 100 православных прихожан местечка Порозово в Гродненской губернии, которые перешли в латинский обряд в 1858 году, и там же в 1871 году выказали желание перейти в католичество уже 491 человек. Они проявили твердость, и созданная царизмом для разбора дела специальная комиссия ничего не смогла изменить и признала 464 из них католиками, оставив без наказания.
Тут надо объяснить, что в царской России переход от православия к иной вере являлся уголовным преступлением и карался тюрьмой/ссылкой и конфискацией имущества. Оно и понятно: царизм видел в иноверии – отказ от присяги Богоцарю, то есть бунт против самодержавия.
Историк Андрей Пятчиц писал в очерке ««Торжество» православия в Беларуси: имперский вариант»:
«Во время встреч смоленского епископа Иосифа с жителями южных приходов Виленской губернии (ныне это северная часть Гродненской области) в 1871 году от владыки требовали – «некоторые со слезами, некоторые с неистовством» – перевода их в латинский обряд. В этом регионе нередки были случаи, когда православных священников [сами православные] не пускали в хаты, пугали ими детей, называя их «медведями» и «злою бородатою чучелой». Увидев православного священника [командированного из России], дети прятались или с криком убегали».
КАК СЕЛО КУРОДИЧИ СТАЛО СЕЛОМ КАЗАНСКИМ
Как известно, наше ВКЛ было веротерпимым толерантным государством. В Российской империи все было наоборот. Там религия являлась частью государства, важнейшим элементом ассимиляции нерусских народов и закрепления колониальной власти над ними. По оценкам демографов, из нынешнего русского этноса в 150 млн. человек – около 100 миллионов являются нерусскими, ассимилированными с 1650 года. Русификация происходила автоматически – когда человек принимал веру РПЦ, то ему давались русское имя и фамилия, а при богослужениях использовался русский язык – и человек постепенно на него переходил. Этот человек теперь считался «русским» (как сегодня в РФ находят – еще и автоматически «восточным славянином»).
Согласно российским законам XIX века, «как рожденным в православной вере, так и обратившимся к ней из других вер, запрещается отступить от нее и принять иную веру, хотя б то и христианскую».
Слова «православная вера» тут выглядят просто нелепо, так как в православии множество канонов, а, например, в Эфиопском православии (которое втрое древнее московского) крестятся двумя перекрещенными пальцами и делают мальчикам обрезание. Поэтому под словами «православная вера» тут понимается только государственная российская.
Переход в московскую веру в Российской империи не только поощрялся, но ставился главной целью у колониальной администрации (в том числе у нас в Литве-Беларуси). А обратное считалось ГОСУДАРСТВЕННЫМ ПРЕСТУПЛЕНИЕМ и строго каралось тюрьмой, ссылкой, лишением имущества. Одной из форм религиозного геноцида России над нашим народом явились многочисленные судебные дела «о совращениях» (параграфы 36-39 в Своде Законов Российской империи, предусматривающие наказания за «отвлечение и отступление от веры»).
В Речи Посполитой (в Законах Польши и Статутах ВКЛ) никогда не было и быть не могло подобных людоедских законов. Но российские священники и историки потому и выдумали бредовую басню про какие-то «притеснения православных со стороны католиков и униатов» – что не только сами активно занимались религиозным геноцидом, но он вообще был прописан в российских законах.
По этим законам, за «совращение» из православия в какую-нибудь другую веру виновник осуждался «к лишению всех особенных, лично и по состоянию присвоенных, прав и преимуществ и к ссылке на житие в Сибирь или к отдаче в правительственные арестантские отделения».
Если же кто-то осмелился «в проповедях или сочинениях» рассуждать о свободе человека в выборе своей веры (кроме свободы переходить в московскую веру) – это наказывалось в первый раз тюрьмой на срок от 8 до 16 месяцев, второй раз заключением в крепость на срок от двух лет и восьми месяцев до 4 лет и лишением некоторых прав, третий раз – лишением всех прав и пожизненной ссылкой в Сибирь.
Если один из родителей московской веры, а другой – иной, то дети обязаны быть только московской веры. Нарушивших этот закон обоих родителей карали тюремным заключением до полутора лет, а дети у них отнимались и отдавались «православным опекунам».
Священники «иностранных исповеданий» (хотя униаты и католики никак не были у нас «иностранными», а иностранной была сама эта московская вера) за контакты с православным населением карались лишением сана и тюрьмой на срок от одного до трех лет. И т.д.
Наиболее массовыми судебные дела «о совращениях» стали в середине XIX века. При этом самое забавное состоит в том, что почти всегда вначале следовало НАСТОЯЩЕЕ СОВРАЩЕНИЕ католической паствы со стороны российских чиновников, а попытки католиков этому совращению возмущаться – и карались как «совращение». То есть, сами Законы Российской империи являлись изначально – и использовались – как РЕЛИГИОЗНОЕ НАСИЛИЕ, как РЕЛИГИОЗНЫЙ ГЕНОЦИД.
Вот типичный пример. Абсолютно обычная для того времени история о том, как происходило присоединение «совращенных» из православия римо-католиков в государственном поместье Куродичи Минской губернии.
Крестьяне этого села под Минском всю свою историю были католиками (крестились в католичество из языческой веры еще в раннем ВКЛ). Но в октябре 1861 года село посетил начальник жандармского управления (командированный из России великоросс), который заявил им, что ксендзы их обманывают и что еще 100 лет назад они были московской православной веры.
Селяне поверили этой брехне, и 25 октября 1864 года 270 селян католического вероисповедания перешли в московское православие в присутствии 5 официальных лиц: речицкого судебного следователя, местного пристава и православных священников самых близких приходов.
Вроде бы «все хорошо», но военное начальство Мозырского и Речицкого уездов докладывало в своем рапорте руководителю «вертикали власти» в губернии вешателю М.Н. Муравьеву, что крестьяне, якобы «добровольно пожелавшие перейти в православие», поставили условие: направить своих представителей к мозырскому декану ксендзу Александру Кершанскому за советом и чтобы узнать, действительно ли их предки, согласно утверждению чиновников, 100 лет тому назад были православные.
Кершанский в своем ответе документально доказал, что жители села Куродичи Минской губернии никогда ранее не были православными – ни 100 лет назад, ни вообще когда- либо. То есть – это выдумка российских чиновников для принуждения беларусов-католиков изменить вероисповедание. Крестьянам он посоветовал «уйти в лес», если принуждение будет продолжаться, и одновременно подал жалобу генерал-губернатору края насчет противозаконности действий военных и гражданских чиновников в деревне Куродичи.
Вешатель генерал от инфантерии Муравьев ответил незамедлительно:
1) ксендза Кершанского наказать штрафом в 200 рублей серебром, перевести его в другой приход, «учредить над ним строгий полицейский надзор»;
2) «закрыть и вовсе упразднить находящийся в Куродичах римско-католический костел», «обратить оный в православную приходскую церковь, употребив на устройство оной 1500 рублей серебром из дополнительного 10-процентного сбора по …губернии»;
3) «принадлежащие костелу земли, угодья и строения передать в ведение православного духовенства»;
4) «переименовать селение Куродичи в Казанское».
Вот по этой схеме у нас режимом вешателя Муравьева и насаждалось православие. Сначала по его указанию начальник жандармерии приезжал в выбранное Муравьевым село – и там, собрав селян, врал им о том, что якобы «100 лет назад ваши предки были православными» – причем именно православными московской веры. Затем в работу вступали параграфы 36-39 в Своде Законов Российской империи: противодействие этому совращению всячески каралось, местные священники высылались или наказывались тюремным сроком. Храмы отбирались в церкви московской веры, отбирались равно все земли и постройки. Часто Муравьев переименовывал и сами названия наших сел, чтобы и этим вытравить беларускость и внести сюда реалии Орды-Московии.
Почему он переименовал село Куродичи в Казанское? Что за «Татарстан» под Минском этот вешатель тут создавал? Уже одно это показывает, что речь идет не о каких-то «вопросах вероисповедания», а о чистой воды КОЛОНИАЛИЗМЕ, об уничтожении нашей беларускости и насаждении реалий Орды-России. Это была война Муравьева вовсе не с нашей религией – А ВОЙНА С НАМИ КАК НАЦИЕЙ.
НАСЛЕДИЕ XIX ВЕКА
Если взглянуть объективно, то смена униатства и католичества на московскую имперскую веру – это не вопрос Христианства, так как якобы все мы равно христиане. А вопрос только российского великодержавия, которое запретило беларусам обращаться к Богу на своем языке (как и украинцам). Но неужели Бог не понимает беларуской мовы и понимает только русскую речь? А зачем Он тогда создал самих беларусов?
Однако в Беларуской православной Церкви сегодня следуют традициям вешателя Муравьева, игнорируя беларускую мову как язык населения нашей страны. Муравьев, положим, хотел нас русифицировать. Но чего сегодня хотят попы, которые с народом общаются не на языке народа, – хотя по определению Церковь якобы должна быть хранителем национальных традиций народа?
И что вообще христианского в этой московской вере? Что от учения Иисуса в переименовании села Куродичи в село Казанское? В честь захвата Иваном Грозным Казани и обретения власти над Казанской Ордой?
Как сопоставить Заповеди Бога «Не убей» и «Не укради» с тем фактом, что Российская империя практически все свое существование вела войны и захватывала чужие земли, подавляя там восстания и ассимилируя там население в «русских», а религия Москвы была ментальным обоснованием этой инкорпорации и колонизации земель?
Один российский обозреватель написал: «Возведя во время Перестройки в святые кровавого Николая II, многие русские РПЦ вернули себе истинного Бога – они молятся не Иисусу Христу, а своему великодержавию; оно у них и есть единственный и истинный Бог».
Однако нигде в Библии не упомянута ни Москва, ни Великая Россия, ни РПЦ, ни Николай II – как посредники веры в Бога. Не буду спорить, коль там это для себя видят сутью «христианства» – пусть в это свое и верят. Но какое это имеет отношение к ВКЛ-Беларуси? Да никакого. Лишь как наследие колониализма XIX века.
Автор: Деникин Артем | Источник: Аналитическая газета “Секретные исследования”
