Как Америка спасала Западную Европу от призрака мировой революции

Первая мировая война сильно отличалась по своему характеру от предыдущих и следующих. Предшествовавшие этой войне десятилетия характеризовались в военном деле прежде всего тем, что в своём развитии оружие обороны резко ушло вперёд по сравнению с оружием наступления. На поле боя стали господствовать: скорострельная магазинная винтовка, скорострельная нарезная казнозарядная пушка и, конечно, пулемёт. Всё это оружие хорошо сочеталось с мощной инженерной подготовкой оборонительных позиций: сплошные траншеи с ходами сообщения, минные поля, тысячи километров колючей проволоки, опорные пункты с блиндажами, доты, дзоты, форты, укрепрайоны и т.п. В этих условиях всякая попытка войск наступать заканчивалась катастрофой и превращалась в беспощадную мясорубку, как при Вердене. Война на долгие годы стала маломаневренной, окопной, позиционной. Невиданные доселе потери и несколько лет великого окопного сидения привели к усталости и деморализации действующих армий, потом привели к братаниям с солдатами противника, массовому дезертирству, бунтам и революциям, а в конечном итоге закончилось крушением 4-х могучих империй: российской, австро-венгерской, германской и османской. Да и несмотря на победу, кроме них, капитально надломились и начали валиться ещё две могучие колониальные империи: британская и французская. В этой печальной истории мы больше знаем о гибели империи российской. Но в то же время помним слова Ленина о том, что пролетарская революция в России была для мирового коммунистического движения явлением неплановым, случайным, ибо большинство западных коммунистических вождей полагали, что мировая революция начнётся в одной из западноевропейских стран. Но этого не случилось. Попробуем копнуть эту историю поглубже.

Во Франции волнения в действующей армии, среди рабочих и общественности начались в январе 1917 года. Со стороны солдат поднялись жалобы на плохое питание, ужасные условия окопной жизни и полное расстройство в стране. Жёны солдат в письмах жаловались на нехватку продуктов и на очереди за ними. Движение недовольства начало шириться и среди рабочих. Центрами оппозиционной пропаганды были комитеты левых партий, вошедшие в связь с Интернационалом, и синдикаты (профсоюзы). Их главным лозунгом было прекращение войны, ибо «только мир позволит решить проблему нехватки топлива, продовольствия и обуздания галопирующих цен». Солдаты, получавшие отпуска, затем прибывали в окопы и рассказывали о тяжёлом положении семей в тылу. Одновременно велась пропаганда о наживе капиталистов на военных поставках и на военной промышленности. К причинам морального характера добавилась холодная, с дождями, снегом и сильными ветрами зима. Без того тяжёлая жизнь в сырых окопах, в промёрзшей, как камень, земле, стала невыносимой. В таких условиях велась подготовка к наступлению армии Франции весной 1917 года, которое было предусмотрено совместным планом Антанты. Уже в начале марта начала сказываться пропаганда с русского фронта. Она проникла и в русские части на французском фронте. Большая часть русских войск во Франции отказалась продолжать войну и требовала возвращения в Россию. Русские войска были разоружены, отправлены в специальные лагеря и изолированы от общения с частями французской армии.

Министры безопасности, внутренних дел и обороны в этих условиях должны были принимать меры для наведения порядка в стране и армии, но каждый старался свалить ответственность на другого. В конце концов ответственность за восстановление порядка в армии была возложена на командующего войсками генерала Нивеля. Тот 6 апреля собрал совещание командного состава в Компьене насчёт готовности к наступлению, в присутствии главнокомандующего президента Пуанкаре. Присутствующие обозначили много проблем и не выразили уверенности в успехе предстоящего наступления. Однако во исполнение согласованного плана союзников было принято решение о наступлении в середине апреля. Вскоре также была получена телеграмма о том, что американский Конгресс 6 апреля решил объявить войну Германии. Общими усилиями командования и правительства в стране был наведён порядок, а в армии восстановлена дисциплина. Вся Франция питала надежду на успех и окончание войны, генерал Нивель не скупился на обещания войскам: «Увидите, вы войдёте в линию окопов бошей, как нож в масло». Переход в наступление был объявлен 16 апреля в 6 часов утра. К наступлению было подготовлено 850 тысяч войск, 2300 тяжёлых и 2700 лёгких орудий, десятки тысяч пулемётов и 200 танков.

Но части германцев, предвидя массированную артподготовку противника перед наступлением, оставили первые линии окопов. Французы выпустили миллионы снарядов по пустым окопам и легко их заняли. Но неожиданно наступавшие части подверглись сильному пулемётному огню со следующей линии окопов. Они были ошеломлены тем, что пулемёты противника не были уничтожены артиллерией в ходе мощнейшей артподготовки, и потребовали помощи от артиллерии. Лёгкая артиллерия обрушила массированный огонь на противника, но из-за плохой связи и координации часть огня обрушилась и на свои войска. Особенно пострадали дивизии сенегальцев, глубоко вклинившиеся в оборону противника и попавшие под перекрёстный огонь немецких пулемётов и французской артиллерии. Повсеместно со стороны германцев было встречено отчаянное сопротивление. Атаки французов сопровождались неблагоприятными погодными условиями, сильным дождём и ветром. Между тем ставка Верховного командования поспешила сообщить о занятии первых линий немецкой обороны, «заполненных тысячами трупов германских солдат». Но после полудня в Париж стали прибывать поезда с ранеными, сообщавшими журналистам жуткие подробности. К этому времени разгромленные передовые сенегальские дивизии бросились назад, заполняя госпитали и санитарные поезда. Полное фиаско потерпели танковые части, из 132 дошедших до передовой и вступивших в бой танков 57 были подбиты, 64 вышли из строя и были брошены. Части французов в занятых окопах оказались под шквальным огнём германской артиллерии и авиации и понесли огромные потери, так и не достигнув главной линии обороны германцев. Отсутствие связи исключило всякую возможность взаимодействия наступающих цепей и артиллерии, в результате французы постоянно попадали также под «дружественный огонь» своей же артиллерии. Дождь и ветер не прекращались.

Не лучше было положение в тылу и на транспорте. Хаос в подвозе снабжения и эвакуации раненых напоминал худшее прошлое, как при Вердене. Так, в госпитале на 3500 кроватей было всего 4 термометра, никакого освещения, не хватало тепла, воды и пищи. Раненые оставались по несколько дней без осмотра и перевязки, при виде докторов кричали «убийцы». Неудачное наступление продолжалось неделю, и с трибун парламента начались требования выдачи головы генерала Нивеля. Вызванный в парламент, он продолжал настаивать на продолжении наступления. В армии среди командного состава стало наблюдаться неповиновение приказам ставки, которые они считали преступными, в ответ Нивель начал репрессии. Один из генералов-ослушников, снятых с должности, пробился на приём к Пуанкаре, после чего тот отменил наступление своей властью. Такое вмешательство власти в дела управления фронтом привело к обвалу порядка подчинённости, среди командного состава стало господствовать убеждение в безнадёжности войны.

27 апреля было собрана армейская комиссия с целью выяснения положения на фронте. В понесённых потерях были обвинены командующие армиями и начальники дивизий, после чего деморализация армии Нивеля приняла всеобщий характер. Целые дивизии отказывались от выполнения боевых приказов. Бои на фронте в некоторых местах продолжались, но в большинстве случаев с печальным исходом. В этих условиях военное министерство решило спасти армию, удалив из неё Нивеля, и 15 мая генерал Петен заменил Нивеля. Для устрашения мятежных частей приняли решительные меры, зачинщиков выявляли и в некоторых частях расстреливали прямо перед строем по законам военного времени. Но Петен видел, что одними расстрелами порядка в армии не восстановить. Волнения перекинулись в Париж, в ходе разгона протестующих было несколько раненых. В частях начались протесты под лозунгами: «Наши жёны умирают от голода, а в них стреляют». Началась организованная пропаганда и солдатам раздавались прокламации: «Товарищи, вы имеете силу, не забывайте этого! Долой войну и смерть виновникам мировой бойни!» Началось дезертирство, а лозунги пропаганды становились всё более широкими. «Солдаты Франции, час мира пробил. Ваше наступление окончилось безнадёжной неудачей и громадными потерями. Вы не имеете материальных сил вести эту бесцельную войну. Что вы должны делать? Перспективы голода, сопровождающиеся смертью, уже проявляются в городах и деревнях. Если вы не освободитесь от дегенератов и наглых вождей, ведущих страну к гибели, если вы не сможете освободиться от гнёта Англии, чтобы установить немедленный мир, вся Франция погрузится в пропасть и непоправимую разруху. Товарищи, долой войну, да здравствует мир!»

Пропаганда велась внутри страны силами синдикатов, пораженцев и марксистов. Министр внутренних дел хотел арестовать руководителей синдиката, но Пуанкаре не решился. Из 2000 выявленных пораженцев было арестовано лишь несколько человек. Под влиянием агитаторов несколько полков отправились на Париж с целью проведения революции. Верные командованию кавалерийские части остановили поезда, разоружили мятежников, а несколько человек было расстреляно. Повсюду в войсковых частях были введены полевые суды, выносившие смертные приговоры для непокорным солдатам. Между тем руководители разрушения оставались безнаказанными и продолжали разрушительную работу, хотя были хорошо известны министерствам безопасности и внутренних дел.

Армия всё более превращалась в мятежный лагерь. Главнокомандующий союзными войсками маршал Фош провёл совещание в Компьене с высшими военачальниками. Общее мнение сводилось к тому, что мятеж является результатом пропаганды социалистов и синдикатов и попустительства правительства. Высшие военные чины безнадёжно смотрели даже на ближайшее будущее. Они не сомневались в дальнейших активных действиях германцев на фронте и полном отсутствии средств и сил для противодействия им. Но дальнейшие политические события помогли Франции благополучно выйти из создавшегося безвыходного положения. 5 мая 1917 года США объявили о вступлении в войну против Германии не только на море, но и на континенте. США незамедлительно расширили масштабы экономической и военно-морской помощи союзникам и начали подготовку экспедиционного корпуса для вступления в боевые действия на Западном фронте. Согласно принятому 18 мая 1917 года закону об ограниченной воинской повинности, в армию призывался 1 млн. мужчин в возрасте от 21 до 31 года. Уже 19 июня первые американские войсковые части высадились в Бордо, но лишь в октябре на линию фронта прибыла первая американская дивизия.

Появление Америки на стороне союзников с её неограниченными материальными средствами быстро подняло настроение в армии, а ещё больше в правящих кругах. Началось решительное преследование лиц, причастных к деморализации армии и разрушению общественного порядка. С 29 июня по 5 июля в Сенате и Палате депутатов начались слушания об ответственности за разложение армии. Было арестовано до 1000 человек, в число которых вошли не только оппозиционные общественные деятели, но и ответственные чины общественной безопасности и некоторые министры. Клемансо был назначен военным министром, армия была приведена в порядок, и Франция избежала внутренней катастрофы. Истории, видимо, было угодно, чтобы величайшая смута XX века произошла не во Франции, а на другом конце Европы. Вероятно, эта госпожа посчитала, что пять революций для Франции слишком много, достаточно четырёх.

Это описание служит примером параллельных событий и морального состояния армий воевавших стран и показывает, что военные тяготы и всевозможные недостатки в условиях позиционной трёхлетней войны были присущи не только русской армии, но, даже в большей степени, армиям других стран, в том числе и германской и французской. Русская армия до отречения государя не знала крупных волнений в войсковых частях, они начались только ближе к лету 1917 года под влиянием общей деморализации в стране, начавшейся сверху.

После отречения Николая II военным министром был назначен лидер партии октябристов А.И. Гучков. Компетентность его по военным вопросам, в сравнении с другими организаторами свержения монархии, определялась пребыванием его в качестве гастролёра во время англо-бурской войны. Он оказался «большим знатоком» военного искусства, и при нём сменили 150 высших начальников, в том числе 73 начдива, комкора и командарма. При нём появился приказ №1 по петроградскому гарнизону, ставший детонатором разрушения порядка в столичном гарнизоне, а затем и в других тыловых, запасных и учебных частях армии. Но даже этот матёрый вражина российской государственности, устроивший беспощадную чистку командного состава на фронтах, не отважился на подписание Декларации прав солдата, навязанной Петроградским Советом рабочих и солдатских депутатов. Гучков вынужден был подать в отставку и 9 мая 1917 года новый военный министр Керенский подписал эту Декларацию, решительно запустив в дело мощнейший инструмент разложения действующей армии.

Несмотря на эти разрушительные меры, Государственная Дума и Временное правительство как огня боялись фронтовых частей, и именно для защиты революционного Петрограда от возможного рейда фронтовиков они сами и вооружили петроградских рабочих (которые их потом и свергли). Пример этот показывает ещё и то, что революционная пропаганда и демагогия, в какой бы стране она ни велась, построена по одному шаблону и зиждется на возбуждении человеческих инстинктов. Во всех слоях общества и в правящей элите всегда находятся люди, сочувствующие этим лозунгам. Но без участия армии революций не бывает, и Франция была спасена также тем, что в Париже не было скопления, как в Петрограде, запасных и учебных батальонов, а также удалось избежать бегства частей с фронта. Однако главное её спасение было во вступлении США в войну и в появлении на её территории американских вооружённых сил, поднявших моральное состояние армии и всего французского общества.

Пережила революционный процесс и развал армии и Германия. После прекращения борьбы с Антантой армия разложилась совершенно, внутри её велась та же пропаганда, с теми же лозунгами и целями. К счастью Германии, внутри её нашлись люди, которые борьбу с силами разложения начали с головы. Однажды утром были найдены убитыми и сброшенными в канаву коммунистические вожди Карл Либкнехт и Роза Люксембург. Армия и страна были спасены от неизбежного развала и революционного процесса. К сожалению, в России Государственная Дума и Временное правительство, получившие право на управление страной, в своей деятельности и в революционных лозунгах нисколько не отличались от крайних партийных группировок, в результате потеряли свой авторитет и престиж в народных массах, склонных к порядку, и особенно в армии — со всеми вытекающими из этого последствиями.

А настоящим победителем в Первой мировой войне оказались Соединённые Штаты Америки. Они несказанно нажились на военных поставках, не только вымели подчистую все золотовалютные резервы и бюджеты стран Антанты, но и навязали им колоссальные и кабальные долги. Вступив в войну в завершающей стадии, США сумели отхватить себе не только солидную долю лавров победителей и спасителей Старого Света, но и жирный кусок репараций и контрибуций с побеждённых. Это был звёздный час Америки. Лишь столетие назад президент США Монро провозгласил доктрину «Америка для американцев», и США вступили в упорную и беспощадную борьбу за выдавливание европейских колониальных держав с американского континента. Но уже после Версальского мира ни одна держава не могла ничего предпринять на западном полушарии без разрешения США. Это был триумф дальновидной стратегии и решительный шаг на пути к мировому господству. И в этом высшем политическом пилотаже американской властной элиты той поры есть что проанализировать геополитическому уму и есть чему нам поучиться.

Использованы материалы:
Гордеев А.А. История казачества.