Недавнее обострение территориальных споров Китая с Вьетнамом в Южно-Китайском море и с Японией в Восточно-Китайском море, а также Японии с Южной Кореей в Японском море привело к сдвигам в культурно-идеологической сфере этих четырех стран.
Без идеологии и пропаганды не велась ни одна война в мире; а после ее окончания стороны конфликта обычно излагают ее истолкование в учебниках по истории, призванных направить подрастающее поколение в «правильное» по замыслу идеологов русло, в зависимости от обстоятельств. При складывании новых политических условий происходит очередной идейный сдвиг, который тут же находит свое отражение в свежей партии исправленных школьных учебников, которые популярны в восточных странах не менее чем судоку для печати. На этот раз ревизией мировоззрения следующего поколения занялись с одинаковой интенсивностью и в Китае, и в Японии, и в Южной Корее, и во Вьетнаме.Первой об инициативе пересмотреть школьные учебники объявила Япония в декабре 2013 г., устав бороться за острова с Россией, Южной Кореей и Китаем. Министр образования Хакубун Симомура тогда заявил, что «главной проблемой образования в стране является низкая самооценка в среде молодежи» и привел данные международного опроса учащихся старших классов, по результатам которого 84% японских школьников положительно ответили на вопрос «Ощущаете ли вы порой себя никчемными?», вдвое обогнав по этому показателю Китай и Южную Корею. Чтобы поднять самооценку японской молодежи, в январе 2014 года в учебниках по истории Японии были перенесены акценты с «военных преступлений» XX века на «патриотизм» и ключевые вопросы «первостепенной важности», а именно территориальные споры с ближайшими соседями – Россией, Китаем и Южной Кореей. Заодно на страницах учебников были объявлены «национальным достоянием» и «исконно японскими территориями» острова Сенкаку (в КНР – Дяоюйдао), а также острова Такэсима (в Южной Корее – Токто), которые пополнили уже включенный в учебники список «исконно японских островов» в южной части российских Курил – Шикотан, Итуруп, Кунашир и Хабомаи.
Сеул и Пекин тут же высказали свое резкое негодование по этому поводу. Впрочем, делали они это не впервые: еще в 2001 году они осудили новую редакцию японских учебников, где были добавлены комментарии о том, что количество жертв нанкинской резни 1937 года, учиненной японскими военными, «может быть значительно преувеличено китайской стороной», а о жестокостях японских военных на территории Южной Кореи вовсе умалчивалось. (К слову, учебники 2014 года этих и других фактов вообще не содержат).
Идею умалить значение нанкинской резни в своих учебниках выразил Тайвань в 2007 году и также получил жесткую критику от Китая.
В качестве ответа своим недовольным соседям японский премьер-министр Синдзо Абэ 26 декабря 2013 года посетил храм Ясукуни, где захоронены осужденные международным трибуналом военные преступники, которых однако в Японии почитают как героев. До него этот храм 6 раз посещал премьер-министр Дзюнъитиро Коидзуми с момента его прихода к власти в 2001 году (впервые за предыдущие два десятилетия). Сеулу и Пекину особенно запомнилось его последнее посещение храма 15 августа 2006 года: именно эта дата в Китае, Южной Корее и ряде других стран Восточной Азии, переживших в первой половине ХХ века японскую агрессию, отмечается как день разгрома Японии и конца японской оккупации. Правительства этих государств не раз предупреждали Д. Коидзуми о том, что его визит в храм именно в этот день будет означать стремление Токио возродить японский милитаризм, а также заставит усомниться в искренности принесенных ранее извинений за совершенные военные преступления.
На этот раз уже спустя месяц после посещения храма Ясукуни, в конце января 2014 года, С. Абэ получил «достойный» ответ: «Токио пришлось выразить официальный протест Китаю и Южной Корее в связи с открытием мемориала в китайском городе Харбин, посвященного корейцу-подпольщику, застрелившему в 1909 году первого японского наместника Кореи».
Тем временем желание С. Абэ изменить подход к истории носит личный характер: его дедушка, Нобусукэ Киси, в годы Второй мировой войны занимавший пост министра промышленности, после капитуляции Японии был арестован по подозрению в военных преступлениях, но не был осужден и позднее стал премьер-министром страны.
Вторя японцам, в январе 2014 года президент Южной Кореи Пак Кен Хе также взялась за исправление школьных книг из личных соображений. Желание убрать не только упоминания о «корейских женщинах для японской услады», но и умалить факты коллаборационизма корейцев с японскими оккупантами, основано на том, что ее собственный отец, Пак Чон Хи, служил в Императорской армии Японии, а в годы пребывания у власти (1962-1979) поддерживал сотрудничество с Токио.
Впрочем, пеняя на изменения в школьных учебниках своих соседей, Пекин немного лукавит: ведь в китайских учебниках по истории не содержится упоминаний об агрессии Китая против Индии 1963 года и о вторжении во Вьетнам в 1979 году. Делается это ради того, чтобы «не заставлять подрастающее поколение чувствовать себя виноватыми и нести груз ответственности за ошибки прошлого».
В свою очередь, Вьетнам – еще одно государство, оспаривающее у Китая ряд островов в Южно-Китайском море, – также занялось пересмотром свой истории. В середине февраля 2014 года один из уважаемых вьетнамских профессоров предложил внести, наконец, оборонительную войну против китайской агрессии 1979 года в школьную программу. «Ведь это историческое событие не менее значимое, чем оборонительные войны против Франции или США», — аргументировал свою позицию профессор Ле Мау Хан. «Современная молодежь должна ощущать ту национальную гордость, которая помогла вьетнамцам отстоять свой суверенитет», — добавил он.
Именно после окончания конфликта 1979 года Вьетнам остался без нескольких островов архипелага Спратли в Южно-Китайском море, которые сегодня Китай мечтает заполучить себе целиком.
Однако, не заставит ли укрепленный дух следующего поколения вьетнамцев, китайцев, корейцев и японцев, воспитанных идеологией новых учебников истории, забыть об извинениях своих предков за преступления войны и искать новые способы «восстановления исторической справедливости» в битве за морские пространства?
