Разина считают колдуном. Вот как говорили о нем. Памятен Стенька народу. История рассказывает о нем одно, совсем другое говорят народные предания.
В них он и богатырь и чародей. Еще до Разина, услышите на Волге, Ураков разбойничал, только давно уже это было. Стенька совсем мальчишкой, лет пятнадцати, в шайку к нему пошел из Ярославля и в кашевары поступил. Скоро не поладил он с атаманом.
Идет раз судно купеческое, Ураков и хотел остановить, а кашевар кричит: Брось, не стоит: бедно. Тот и пропустил. Идет другое судно. Стенька опять кричит: Бедно.
Брось. Пропустил атаман и это судно, озлился на Стеньку и ударил в него из пистолета, а Стенька хоть бы пошатнулся, вынул пулю да назад и подает: возьми, говорит, пригодится в другой раз. Ураков со страху наземь упал, а шайка врассыпную; потому как такого чуда ей видеть и не доводилось. После того Стенька Уракова разряженным пистолетом застрелил и сам атаманом стал.
И пошел Стенька разбойничать да вольничать Ему все нипочем, все одно, царские ли, купеческие ли суда идут, со всех брал положенное. Вот и шлет ему раз царь строгий спрос: Зачем ты, Стенька, мои, царские, суда грабишь. А Стенька в ответ: Не знаю я, ваше царское величество, которые суда ваши, которые не ваши. Тут царь на свои-то гербы велел ставить.
После Стенька долго их не трогал. Купцы и догадались: давай гербы на своих посудинах прибивать. Стенька опять без разбору начал грабить, не стало от него ходу никому. Царского войска он не боялся.
Шел он раз с войском мимо царева бугра и велел каждому по полной шапке земли с него взять, так что чуть-чуть вершинку сняли; ну, а у Стеньки, кроме людской, другая сила была; он себя с малых лет нечистому продал, не боялся ни пуль, ни железа, на огне не горел, ни в воде не тонул. Бывало, сядет в кошму, по Волге на ней плывет. На воздух поднимался на ней, потому что был чернокнижник, глаза умел отводить. Его в острог посадят, да за запоры, а он возьмет уголь, напишет на столе лодку, спросит воды испить, плеснет этой водой река станет.
Сядет в лодку, кликнет товарищей и уж на Волге Стенька. Ничем убить его нельзя было: от всего был заговорен ну, и не боялся страху. На что грозный воевода был в Астрахани, а какую над ним Стенька шутку сшутил. Приехал из Персидской земли, стал ему челом бить, что вот, мол, разбойничал, а теперь царю русскому новую землю покорил, отпиши, что прошу от него милости.
Много Стенька добра из-за моря привез. Воевода кричать было начал, задарил его Стенька, и разбежались у воеводы глаза. Всего-то ему хочется: и того и другого, что ни завидит. Понравилась ему шуба, а была она у Стеньки заветная.
Подай шубу. Подари. Нешто тебе, говорит, жалко ее. Отдал Стенька шубу, да и молвил: На тебе шубу, да чтобы не наделала она шуму.
Так и вышло. Стенька после всю Астрахань разорил, а с воеводы астраханского шкуру спустил по самые пятки Из Персидской земли Стенька княжну вывез, да и милуется с ней. Товарищи давай смеяться: Видно, говорят, она тебе дороже нас стала. все с ней возишься.
Так что же сделал Стенька. Взял княжну в охапку, да в Волгу и бросил, не пожалел. На, кормилица, говорит, ничем-то я тебя не подаривал. Стеньке все нипочем было.
Безбожник был Стенька: грабил он со своей шайкой и обители святые монастыри, на все Бог Стеньку попускал, только раз остановила его Казанская Божия Матерь. Подошел он к Усть-Медведицкому монастырю и стал требовать с него откуп. Не дадите откупа, разорю, говорит, и вас всех перебью. Просил монастырь Стеньку повременить до утра.
Ночь накрыла; шайка вдоль стен стоит. И явилась ночью Стеньке во сне чудной красоты женщина, явилась и сказала: Отойди от этого места. Утром Стенька пришел в монастырь и требовал, чтобы все иконы ему показали, какие есть. Показывают Стеньке иконы все не та.
Наконец, нашли одну греческого письма икона Казанской Божией Матери. Взглянул Стенька и в ней узнал ту женщину, что ночью во сне видел. Зазрила Стеньку совесть: помолился он Владычице, монастырь наградил и ушел, ничего не тронул. После опять Бога забыл и много погубил христианских душ; дворян больно не любил Стенька, мучил их всячески, а в Астрахани архиерея с колокольни сбросил.
Прокляли за это Стеньку на всех соборах, а после свои же начальству его выдали, да он опять бежал, и смерти ему по сию пору нет: где пропадает неведомо Шло раз по Волге судно, а на нем один бурлак хворый был. Видит хозяин, что работать бурлаку не под силу, дал ему лодку и ссадил на горах. Иди, говорит, куда-нибудь выйдешь, а перевозить я тебя даром не хочу; кто тебя знает, выздоровеешь ты или нет. И пошел бурлак по тропинке в лес; еле тащится.
Ночь пришла, зги не видать, только впереди огонек мелькает. Пошел он на него и вошел в землянку; сидит в землянке старик, волосатый весь и седой-преседой. Попросился бурлак переночевать, тот сначала не пускал, а после и говорит: Пожалуй, ночуй, коли не боишься. Прохожий человек подумал чего бояться.
Разбойникам у меня взять нечего. Лег и заснул. А знаешь ли, у кого ты ночевал, кто я спросил утром старик. Не знаю, говорит тот.
Я Стенька Разин, великий грешник, смерти себе не знаю и здесь за грехи свои муки терплю. У бурлака хворь как рукой сняло, стоит, слушает старика. Далече отсюда в земле с кладом вместе ружье зарыто, говорит Стенька, спрыг-травой заряжено там моя смерть. На вот тебе грамотку.
И дал старику запись на богатый клад, зарыт был он в Симбирской губернии, в селе Шатроманах, и столько казны в нем было, что, по его сказаниям, можно было Симбирскую губернию сорок раз выжечь и сорок раз обстроить лучше прежнего. Все было прописано в грамотке, сколько чего и как взять. Первым делом надо было икону Божией Матери, часть денег по церквам и по нищей братии раздать, а после взять и из ружья выпалить да сказать три раза: Степану Разину вечная память. Тогда, в ту же минуту, умер бы Стенька и кончились бы его муки, да не случилось так.
Клад бурлаку не дался: человек он был темный, грамоты не знал и отдал запись в другие руки; а грамотники словом одним обмолвились, клад в землю пошел. А ведь совсем было до него дорылись, дверь видно было В Царицынском уезде, недалеко от Песковотки, стоит небольшой курган. В нем, говорит народ, положен заколдованный клад, целое судно, полное серебра и золота. Стенька в полную воду завел его на это место.
Когда вода сбыла, судно обсохло, он курган над ним и наметал, а для приметы наверху яблоневую палку посадил. Не простой человек посадил ее: выросла палка в большое дерево, и яблоки с него, сказывают, были только бессеменные. Все доподлинно знали, что в кургане клад лежит, да рыть было страшно, клад не простой был положен, из-за кургана каждый раз кто-то выскакивал страшный-престрашный. Нечистые стерегли Стенькино добро.
Есть еще на Волге Настина гора. Не клад в ней схоронен, а Стенькина полюбовница; сам он в одно время жил здесь, а Настасья при нем жила. Берег атаман Настасью пуще глаза, да не уберег от смерти. Умерла девица.
Зарыл ее Стенька на бугре и закручинился: не знает, чем место заметить, чем помянуть. А с бугра все видно: и обозы, и степи, и суда на реке. Вот видит Стенька три воза со стеклами. Стой, опрастывай.
Тащи наверх. В степи взять больше было нечего; на Волге, как на грех, тоже не видать ничего. Высыпал на бугор кучу битого стекла, чем место и заметил, а возчикам в память отвалил не одну меру серебра да по разным дорогам их отпустил. Вот какой был Стенька.
Битого стекла и сейчас там много находят. На Дону у Стеньки камень был, а на Волге бугор. Атаман на кошме своей то и дело перелетал с Волги на Дон, с Дона на Волгу. По правому берегу последней реки показывают много Стенькиных бугров; чуть покруче, глядишь, и его.
Народ сам забыл, где настоящий бугор Стеньки Разина, и крестит его именем то один, то другой. Тут Стенька станом стоял, говорят, вот здесь шапку оставил. Так и зовут это место: Стенькина шапка. На том бугре он стольничал, там клад положен и заклят.
У всех этих бугров есть общие сходные черты: все они одной крутой стеной обрываются в Волгу, а от соседних возвышенностей отделяются глубокими ущельями. Недалеко от деревни Банновки, между селом Золотым Саратовской губернии и устьем большого Еруслана, обрыв на Волге носит название бугра Стеньки Разина. Один человек там не так давно пропал через него. Вот как дело было.
Заночевало у Стенькина бугра судно. Один бурлак стал у товарищей спрашивать, согласен ли кто с ним идти на бугор посмотреть, что там есть. Сыскался охотник, пошел. А бурлак-то был из дошлых, хотелось ему клад добыть.
Вышел с товарищем на берег, да и говорит ему: Молчи, знай, что бы тебе ни померещилось. Ну, ладно. Влезли на самую вершину, видят: яма не яма, а словно погреб какой, с дверью. Спустились туда, в землянку попали.
В переднем углу пред иконой лампадка горит, и так хорошо, что не вышел бы из нее. Посередине гроб стоит; на гробу три железных обруча, а рядом молоток большой лежит да пучок прутьев железных. А по стенам чего только нет: и бочки с серебром, и бочки с золотом; камней разных, золота, посуды сколько..
И все как жар горит. Помолились бурлаки иконе, и дока поднял молот и сбил обручи с гроба долой. Крышка у гроба отскочила, вышла девушка-раскрасавица и спрашивает: Чего вам, молодцы, надо. Берите всего, чего хотите.
Красавица эта была Маришка-безбожница. Дока, ни слова не говоря, схватил железные прутья и давай ее полосовать, что есть силы. Товарища даже жалость взяла: Что ты, говорит, делаешь. Побойся Бога.
Только он эти слова сказал, как в ту же минуту все пропало; подняло его невидимой силой и вынесло наверх. Нет ни ямы, нет ни двери, только слышал из-под земли, как крикнул кто-то девятого. Клад был заклят на много человеческих голов. От страха бурлак обеспамятел, через силу сполз со Стенькина бугра, и три года был без языка.
С той поры не выискивалось охотников клад добывать: кто его знает, на сколько он голов положен. Выше Камышина верст за сорок показывают бугорок Стеньки Разина, а верст на восемь выше слободки Даниловки лежит ущелье Стенькина тюрьма. В старые годы, говорят, оно было окружено таким густым лесом, такой чащей, что пленному выйти некуда было, оставалось только кинуться в воду. И Уракову гору укажут вам недалеко от колонии Добринки.
Это высокий, сажень в семьдесят бугор, из которого убитый Стенькой Ураков, говорит предание, еще семь лет после смерти кричал зычным голосом проходившим по Волге судам: При-во-ра-чи-вай. Где только не жил Стенька, по рассказам. Пещеру его показывают и в Жигулях; толкуют про подземный ход в несколько сажень, вырытый им. Про Стенькины ходы говорят и в Симбирске.
Народ помнит про своего неумирающего атамана, и ни о ком здесь нет столько преданий, как об этом удалом разбойнике чародее-богатыре и о его несметных богатствах и кладах. ( М. Забылин Вся Астрахань за Стеньку Разина встала, всю он Астрахань прельстил. Астраханцы, кому что надо, шли к Стеньке Разину: судиться ли, обижает ли кто, милости ли какой просить все к Стеньке.
Приходят астраханцы к Разину. Что надо. спрашивает Разин. К твоей милости.
Хорошо, что надо. Да мы пришли насчет комара: сделай такую твою милость, закляни у нас комара, у нас просто житья нет. Не закляну у вас комара, объявил Стенька, закляну у вас комара, у вас рыбы не будет. Так и не заклял.
( П. Якушкин
Статья взята с: http://www.e-reading.biz
