Артемий Петрович Волынский принадлежал к древнему благородному роду, родился в 1689 году, хотя точная дата не известна. Вследствие утраты достоверных сведений о конкретном возрасте этого человека некоторые историки указывают различные года. Детство будущего государственного деятеля и скандалиста прошло в условиях типичного допетровского дома. Указанное обстоятельство вкупе с суровым богобоязненным воспитанием наложили глубокий отпечаток на личность Артемия Петровича. Однако строгий нрав отца, а также ежедневная смиренная молитва не охладили пыл молодого Волынского. Характер Артемий имел не просто сложный, это был человек умный, но резкий и даже взрывной.
Едва достигнув 15-ти лет, Волынский отправляется на службу в драгунский полк и уже в 1711 году участвует в Прутском походе в звании ротмистра. Смелый, талантливый юноша быстро выделяется из общей массы, в результате чего его замечает Петр Алексеевич. Попытки изобразить Артемия Петровича глупым и грубым человеком, предпринимаемые некоторыми историками, необоснованны. Одно то, что Волынский был особо отмечен императором, является доказательством обратного. Петр I не выносил дураков, считая их одной из самых страшных бед государства. Расположение царственной особы было получено во многом благодаря тому, что в 1712 году, попав совместно со своим командиром Шафировым в плен в Константинополе, Волынский остался предан России и государю.
Кроме того, Артемий Павлович был направлен императором в Персию в качестве посла. Сущность поручения заключалась в изучении государственного устройства и заключении важных торговых соглашений о предоставлении России определенных преимуществ в торговле. За старание и ум Волынский получил звание генерал-адъютанта, что было высокой честью даже для высокородного придворного князя. В 1719 году Артемия Павловича ожидает новый пост губернатора в Астрахани. Энергичный и молодой губернатор привел в порядок административные дела, провел ряд мероприятий экономического характера. Деятельность Волынского была направлена на обеспечение и организации Персидского похода.
Доверие к Артемию Павловичу росло с каждым новым делом и предприятием. В 1722 году его блестящая карьера, а также благосклонность со стороны императорского дома позволили просить руки двоюродной сестры Петра Алексеевича, и получить на то благословение. Свадьба прошла со всей положенной роскошью, однако возвышение Волынского устраивало далеко не всех. Вскоре «доброжелатели» нашептали императору о том, что в неудачах похода против Персии есть значительная вина Артемия Павловича. Царь долгое время отвергал подобные версии, но вскоре был подтвержден факт взяточничества, и удача отвернулась от успешного сановника.
По словам современников, Петр Алексеевич был взбешен и даже избил жадного подданного своей дубинкой. Следует сказать, что любовь к наживе была свойственна Волынскому, то был порок неискоренимый в его натуре. После такого позорного наказания Артемия Павловича удалили из гущи политических событий, но взятки брать он не перестал. Строгого суда избежать, впрочем, удалось, поскольку взошедшая на престол Екатерина оказалась милостива к провинившемуся, но заслуженному чиновнику. Императрица вспомнила о его супруге Александре Львовне Нарышкиной и назначила провинившегося Волынского губернатором Казани и начальником над местными калмыками. Опыт работы в администрации у Артемия Павловича был огромен, и он отлично справился с поставленными задачами. Однако и в этот период в силу его вспыльчивого и даже несколько буйного характера был отстранен от должности, вернуться на которую ему помогли Черкасский и Долгорукий.
Невоздержанность и частые припадки гнева все же вынудили правительство сместить Волынского с должности казанского губернатора в 1730 году. Увы, весьма умный и талантливый администратор не мог контролировать свое поведение и часто ввязывался в безобразные перепалки и даже драки, а мздоимство стало принимать характер грабежа. Удивительное свойство мыслить и анализировать сочеталось в этом человеке с полным отсутствием такта и какого-либо самоконтроля.
Вновь к государственной деятельности Артемий Павлович был привлечен по протекции своего давнего благодетеля Салтыкова, который, по всей вероятности, и порекомендовал его кандидатуру Бирону. Левенвольд, Бирон и Миних были для Волынского лишь средством для достижения престижной и доходной должности, а вот политические взгляды он разделял совсем иные. Татищев, Хрущев и прочие тайные противники «немецкой клики», критикующие засилье иностранцев и предлагающие собственные проекты преобразования страны, были частыми гостями его незатейливого жилища. Назвать Артемия Павловича дураком было большой ошибкой со стороны известного историка Шишкина. Острый ум этого человека помог расположить сначала к себе всю немецкую элиту, окружавшую Анну Иоанновну, а затем и саму императрицу. Уважение к интеллектуальному уровню, опыту и заслугам князя было настолько значительным, что ему прощались резкие высказывания и излишняя прямолинейность даже в отношении весьма влиятельных особ. Миних считал до некоторого времени его своим преданным слугой и «светлой головой» России. Особенную любовь своенравной императрицы князь заслужил за искусно подготовленную свадьбу в Ледяном дворце, о которой впоследствии ходили легенды.
Одновременно с разработкой планов о внутренних переменах, столь необходимых, по мнению Волынского и его единомышленников, в России, Артемий Павлович участвует в осаде Данцига в 1733 году в качестве командира отряда, в 1736 получает звание обер-егермейстера, а в 1737 является вторым министром в Немирове. Беда Волынского заключалась лишь в том, что он стал орудием Бирона в борьбе с Остерманом, причем орудием весьма непредсказуемым и самовлюбленным. Чопорные и сдержанные немцы не могли принять горячий нрав и пороки русского князя, несмотря на его светлую голову. Вскоре он стал обременительным и даже опасным для могущественного Бирона.
Дело в том, что кроме всего прочего страдал Волынский и чрезмерным честолюбием. Приблизившись к императрице и понимая ее, мягко говоря, необразованность, что было особенно заметно при решении дел государственного значения, князь все больше стал претендовать на роль первого лица в стране. В 1739 году он совершил, пожалуй, самую главную свою ошибку – подал Анне Иоанновне письмо, разоблачавшее его же покровителя. Попытка донесения на Бирона была жестко пресечена, и Волынский впал в немилость. Бирон относился к политикам злопамятным и мстительным и попытку предательства своему протеже не простил.
С этого момента влиятельный немец начинает активно провоцировать вспыльчивый нрав Волынского, в чем ему помогает придворный шут Тредиаковский. В начале следующего года провокация удается. Тредиаковский публично назвал Артемия Павловича русаком, намекая на его политические взгляды и скорую опалу. Острота шутки выражалась в том, что, ассоциируя князя с одним из любимых видов охотничьей добычи императрицы, Тредиаковский выразил свое предположение и о дальнейшей судьбе князя, акцентируя внимание на его малой значимости для императорского двора. Самолюбивый князь не смог оставаться спокойным и кроме бранных слов, по одним данным сам, а по другим посредством своей прислуги, избил шутника. Потасовка произошла в покоях курляндского герцога Бирона, что стало основанием для его справедливого негодования и жалобы императрице. В своем обращении Бирон указывал, что Артемий Петрович стал не только невыносимо груб, но бессовестно драчлив, в результате последнего отстранили от дел.
Однако останавливаться на достигнутом герцог не собирался, так как Анна Иоанновна, по непроверенным сведениям, все же питала некоторые симпатии к своенравному сопернику. Бирон решил воспользоваться недовольством императрицы и напомнил ей попытки нравоучений и даже поучительный тон провинившегося подданного, но правительница все сомневалась. Тогда по требованию немца были проведены ревизии и проверки по должности Волынского, в результате чего немедленно были выявлены многочисленные кражи. Преступление было очевидным, и по действовавшим имперским законам полагалось учинить суд над виновным. Князя заключили под домашний арест, но тот вел себя, как и прежде, пытаясь обличать своих врагов.
Однако Артемий Павлович, как уже говорилось не раз, никогда не был глупцом и вскоре понял, что ситуация развивается в самом неблагоприятном направлении. Повлиять на развитие событий он уже не мог, а помощи ожидать было не откуда. Вскоре начались пытки. Один из слуг князя, некто Василий Кубанец, по-видимому подкупленный, дал показания о некоем заговоре и о том, что организатором был именно его господин. Вскоре многие из ближайшего окружения также признали под жесточайшими пытками свою вину и намерение свергнуть императрицу. В показаниях даже появлялись сведения о том, что Волынский сам решил взойти на российский престол. В качестве доказательств использовались и труды князя, основанные на утопии Т. Мора. Несмотря на то что сам князь в заговоре не признался, его признали виновным. Приговор был очень суров. Артемия Петровича было решено посадить на кол, предварительно вырезав язык.
Императрица колебалась и в момент утверждения приговора, что в очередной раз свидетельствует о том, что она была благосклонна к несчастному. Ее решение было принято под давлением Бирона и лишь на третий день. Анна Иоанновна все же смягчила наказание, заменив кол отсечением руки и головы. Некоторые историки говорят о том, что замена одного вида смертной казни на другой совсем не является милостью, но в данном случае это было именно снисхождение. Сажание преступника на кол было самым жестоким убийством, а палачи настолько овладели этим видом истязания, что могли затягивать процесс на несколько часов. Особенно ценились палачи, способные вводить деревянный кол таким образом, что большее время казни жертва оставалась живой. О том, что могущественный Бирон сумеет разыскать умельцев столь страшного действия, императрица знала, поэтому замена была именно милостью.
Казнь проходила публично на площади Сытного рынка. Артемий Павлович шел на смерть с высоко поднятой головой, но уже вырезанным языком, поэтому просить прощения по древнему русскому обычаю у людей ему не пришлось. Голова была отсечена в памятный день Полтавской битвы, участником которой и был казненный 27 июня 1740 года. Светлая голова России преданного, но вздорного князя с глухим стуком упала на деревянный помост. Это был момент торжества «биронщины» на русской земле.
