2 января 1904 года был подписан акт о капитуляции легендарной крепости
1 января 1905 года (19 декабря 1904 г. по ст.ст.) начальник Квантунского укреплённого района генерал-адъютант Анатолий Стессель телеграфировал императору Николаю: «Ваше Величество, простите нас. Мы сделали всё, что в человеческих силах. Судите нас, но судите милостиво, так как почти одиннадцать месяцев непрерывных боёв исчерпали наши силы». Затем генерал Стессель собрал военный совет, сообщив о решении вступить в переговоры с японцами о сдаче Порт-Артура. Около 17 часов того же дня на японские аванпосты прибыл офицер штаба Квантунского укреплённого района прапорщик Малченко. Парламентёр вёз письмо Стесселя командующему японской 3-й армией генералу Марэсукэ Ноги: это было предложение о капитуляции с призывом «избежать ненужных жертв». В 9 часов утра 2 января (20 декабря по ст.ст.) генерал Ноги дал согласие на переговоры, начавшиеся спустя четыре часа. А уже в 19 часов акт о капитуляции Порт-Артура был подписан. Согласно условиям капитуляции, все находящиеся в крепости солдаты, моряки, «охотники» (добровольцы) и военные чиновники считались взятыми в плен. Крепостные сооружения, артиллерийские батареи, корабли, оружие, амуниция, лошади и «все другие предметы войны, равно как и деньги и другие предметы, принадлежащие Русскому правительству», должны были быть переданы японской армии «в том виде, в котором находятся в данный момент».
Правда, командование крепости дозволило командующему остатками эскадры «делать с кораблями, что он посчитает нужным». И на созванном в экстренном порядке военном совете контр-адмирал Роберт Вирен отдал приказ взорвать уже затопленные в порту корабли, а исправным эсминцам и катерам было приказано предпринять попытку прорыва в китайские порты. В ночь на 2 января внешний рейд Порт-Артура покинули шесть эсминцев, катер наместника «Ольга» и три торпедных катера. На борту эсминца «Статный» был ценный груз — полковые и корабельные знамёна, прочие военные регалии и документация. 2 января «Статный» прорвался в китайский порт Чифу, где был интернирован после сдачи груза российскому консулу. Затем в тот же порт пришли ещё три эсминца и катера — их тоже интернировали. Два эсминца были интернированы в германской колонии Циндао.
В полдень 3 января 1905 года началась передача японцам крепости, порта и города, 5 января сдача завершилась. В плен попал весь гарнизон, но с конкретными цифрами потерь путаница и поныне: японские счётчики насчитали 878 взятых в плен офицеров и около 23,5 тысячи «нижних чинов» — из них 15 тысяч было ранено. Считается, что за время осады было убито и умерло от ран или болезней свыше 10 тысяч защитников крепости. Но между количеством оборонявших город и попавших в плен разница выйдет иная — свыше 22 тысяч… Японская армия под Порт-Артуром потеряла 57 780 человек, из них убитыми — 14 тысяч. Впрочем, наши отечественные историки предпочитают в два раза завышать японские потери, высосав из пальца цифру в 110 тысяч человек…
Умереть за… «Желтороссию»
Сразу после падения Порт-Артура в обиход вошла легенда, что Стессель совершил чуть ли не предательство, презрев позицию военного совета крепости. Документы свидетельствуют, что на последнем совете никто не подал голос против сдачи Порт-Артура: военачальники прекрасно понимали, что крепость фактически уже прекратила своё существование. Но ура-патриотические публицисты упорно твердят своё: сдача Порт-Артура была преждевременной, поскольку боеприпасов и продовольствия, мол, хватило бы ещё на несколько недель боёв. И потому надо было сражаться до последнего патрона и последнего солдата.
Участники же обороны свидетельствуют, что фатальную роль сыграло состояние духа защитников крепости. К финалу осады едва ли не каждый осознавал, что помощь к ним уже не придёт, крепость обречена, а её падение на исход войны уже не повлияет. За несколько дней до капитуляции артиллерийский капитан Михаил Лилье записал в своём дневнике: «Всё чаще и чаще раздаются в крепости голоса о скором падении нашего многострадального Артура…» Его же запись от 1 января (19 декабря по ст.ст.): «Настроение в гарнизоне самое подавленное. Теперь уже открыто раздается масса голосов о полной невозможности дальнейшей обороны крепости…»
Будь этот город «нашенским», российским, глядишь, и нашлись бы у солдат моральные силы сражаться. А умирать в «Желтороссии» — за кого? Капитан Лилье вспоминал, как после капитуляции «подошёл ко мне подвыпивший солдатик и вывел меня из задумчивости следующими словами: «Всё горит, всё прахом пропадает! Скажите, ваше высокоблагородие, за что же мы сражались, за что так страдали, за что столько пролито здесь нашей солдатской крови»? Я не мог ничего ответить. Слёзы душили меня…» Как верно подметил военный публицист 30-х годов XX века Антон Керсновский, «Стессель командовал не автоматами, а живыми людьми. Физические и моральные силы этих живых людей достигли в декабре предела, поставленного им природой…»
Лучшей иллюстрацией реального морального состояния защитников стало их поведение сразу после капитуляции: солдаты в момент обратились в разнузданную банду мародёров, грабителей и насильников. «Среди наших солдат… началось повальное пьянство и неразлучно связанные с ним безобразия и буйства …творимые солдатами и матросами, достигли угрожающих размеров. …Беспощадному разграблению подвергся магазин Чурина. Материи рвались тут же на улице на куски… солдаты бросились грабить магазин золотых вещей г-на Вирта. Разбили его помещение, а внутри всё перебили и часть успели разграбить». Это цитируется дневник Лилье, с горечью записавшего, «насколько поведение «победителей» поражает каждого своей корректностью, настолько поведение «побеждённых» отличается безобразием и буйством».
Коллегиальное… единоначалие
В декабре 1907 года в Петербурге начался суд над порт-артурскими полководцами. Стесселя обвинили в преждевременной сдаче крепости, предоставлении императору Николаю II ложных донесений о состоянии крепости, самовольном пребывании в Порт-Артуре вопреки приказу о переводе в действующую в Маньчжурии армию… Генералов Александра Фока, Владимира Смирнова и полковника Виктора Рейса обвиняли в некомпетентности и неисполнении прямых обязанностей. Всеобщим посмешищем стал Стессель, упорно твердивший, что сражался не только с японцами, но ещё с комендантом крепости, комендантом порта, командующим эскадрой и… газетой «Новый край». В феврале 1908 года его признали виновным в преждевременной капитуляции Порт-Артура «без использования всех возможностей для продления его обороны», приговорив к расстрелу. Император заменил расстрел на 10 лет заключения, а в мае 1909 года Стесселя и вовсе освободили.
Но «преждевременной» сдачи и тем паче измены, конечно, не было. Хотя главная причина поражения действительно крылась в головах отцов-командиров императорской армии: в их безынициативности, неспособности к принятию самостоятельных решений, вопиющей недисциплинированности. И, главное, чудовищной военной безграмотности.
Самым ужасающим оказалось то, что обороной Порт-Артура фактически …никто и не руководил, и с первых дней войны в штабах воцарилась анархия. Флот и крепость — каждый воевал сам по себе и за себя. А после гибели адмирала Макарова и вовсе настал полный разброд: контр-адмирал Вильгельм Витгефт решил руководить флотом… коллегиально! И все решения принимались на собраниях командиров отрядов и больших кораблей — путем голосования. Впоследствии это «почтенное собрание» приняло смертоносное решение: подчиниться руководству Квантунского укрепрайона, признав главенство Стесселя. А тот в свою очередь, считая приоритетом сухопутную оборону крепости, предложил снять с кораблей все орудия (кроме калибров 305 мм и 254 мм), установив их на крепостных батареях. Адмиралы не возражали. Но, сняв орудия, «забыли» донести Стесселю, какими именно средствами он теперь располагает.
На суше же отцы-командиры действительно больше «воевали» друг с другом, а не с японцами. Будучи начальником укрепрайона, обязанности коменданта Порт-Артура Стессель исполнял лишь временно. В марте 1904 года прибыл назначенный комендантом генерал Константин Смирнов, а Стессель получил предписание отбыть в Маньчжурию. Но Стессель отказался выполнить приказ, заявив, что он незаменим именно в Порт-Артуре. А командование вместо того, чтобы отдать его под суд, закрыло на это глаза. И управление обороной стало разваливаться на глазах: Смирнов и Стессель начисто игнорировали друг друга, отдавая противоречащие приказы, а в осаждённой крепости образовались партии: «стесселевская» и «смирновская».
Стоит ли удивляться, что с этим многоглавым командованием дело пришло к такому финалу? Русские генералы даже не пытались отразить высадку подразделений японской 2-й армии генерала Ясукаты Оку. Бездействовали и российские адмиралы, не сделав попыток нарушить коммуникации противника. Не стали русские войска оборонять даже стратегически важный порт Дальний, в спешке оставив японцам его в полной сохранности — со всеми сооружениями, электростанциями, складами, железнодорожными мастерскими, доком, запасами угля, сотнями вагонов. Поистине бесценный подарок японцам! Порт тут же стал плацдармом для развертывания армии генерала Ноги и базой для операций против Порт-Артура. Отныне японцы могли спокойно и методично готовиться к планомерной осаде, беспрепятственно подвозя и накапливая подкрепление и осадную артиллерию. Дальше было дело техники. В том числе артиллерийской и инженерной..
