Венера издавна считалась русской. Наверное, точкой отсчета тут послужило открытие Михайло Ломоносова. Великий русский ученый, наблюдая в 1761 году прохождение планеты «поверх» солнечного диска, первым в мире сделал вывод о наличии вокруг нее атмосферы, а в своем знаменитом трактате «Явление Венеры на Солнце, наблюденное в Санкт-Петербургской Императорской Академии наук мая 26 дня 1761 года» высказал мысль о существовании там разумной жизни.
Свою гипотезу Михайло Васильевич подкрепил богословскими тезисами: «Василий Великий, о возможности многих миров рассуждая, пишет: «Как горшечник, с одинаковым искусством сделавший тысячи сосудов, не истощил тем ни искусства, ни силы, так и Создатель этой вселенной, имея творческую силу, не для одного только мира достаточную, но в бесконечное число крат превосходнейшую, все величие видимого привел в бытие одним мановением воли».
В России XVIII века, в отличие от Франции, наука не боролась с религией, а нередко искала в ней суть своих изысканий. Ломоносов относился к Венере не только как ученый, но и как поэт, чувствовал ее неизъяснимое притяжение — ведь не зря же нарекли ее в честь древнеримской богини любви. Еще называли Утренней звездой: в минуты рассвета на небосводе остается лишь она одна, все остальные космические тела, кроме Солнца, с Земли не видны. А Венера призывно сияет: «С добрым утром!».
В рассуждениях русского ученого, конечно, имелся резон: ближайшая к нам планета Солнечной системы и третий по яркости объект на небе (после Солнца и Луны) позволяет наблюдать за собой в хорошую погоду без телескопа. Правда, рассмотреть рельеф крайне сложно: плотная атмосфера почти полностью скрывает его очертания от постороннего взгляда. Размеры Венеры и Земли сопоставимы — недаром эти планеты издревле называют сестрами. Расстояние между ними в разное время колеблется от 38 до 261 миллиона км (для сравнения, до Марса — от 55,76 до 401 млн. км). Но есть у этой сестры и свои специфические особенности, о чем исследователи знали задолго до того, как полеты в космос стали реальностью, к примеру, период обращения вокруг своей оси — самый большой среди всех планет — составляет 243 земных суток. Сей факт установлен давно, а в космическую эру ученые узнали о нашей ближайшей космической соседке очень много неожиданного.
РАКЕТА НА ВЕНЕРУ
Великий первооткрыватель космоса академик Сергей Королев мечтал о полетах на Утреннюю звезду еще до Великой Отечественной, когда делал первые шаги в ракетостроении. Похожие мечты были и у других отцов-основателей мировой космонавтики — у Константина Циолковского, Валентина Глушко, Вернера фон Брауна…
Ближе всех к воплощению дерзких замыслов подошли советские ученые. Первые старты к Венере планировалось осуществить еще в июне 1959 года. Но у тогдашних ракет не хватало мощи для подобного прорыва. Станцию «Венера-1» запустили за два месяца до космического старта Юрия Гагарина. В то время в «фирме Королева» появилась четырехступенчатая «Молния» из семейства знаменитой «Семерки», Р-7. Она-то как раз и открыла человечеству путь в космос. И дорогу к Венере проложила.
Станция пролетела мимо нее, не выполнив намеченной программы, и тем не менее осталась в истории — как первый рукотворный аппарат, предназначенный для исследования планет.
И все-таки попытка приблизиться к Утренней звезде не была вовсе безуспешной, у наших ученых появился «сын ошибок трудных» — опыт. Кстати, многие тогда предполагали, что Венера покрыта океаном, поэтому первые аппараты представляли собой своеобразные амфибии. Затем оказалось, что она — самая засушливая планета, и воды на ней практически нет.
Достигла ее поверхности только третья по счету советская автоматическая станция. 1 марта 1966 года аппарат «Венера-3», на борту которого находились металлический глобус Земли и вымпел с изображением герба СССР, выполнить мягкую посадку не смог, врезался в грунт и исчез с радаров, и тем не менее ознаменовал своим полетом историческое достижение — первый контакт земного объекта с иной планетой Солнечной системы. К тому времени выяснилось, что энергии от Солнца Венера получает в два раза больше, чем Земля. Секрет венерианской жары прост: его создает парниковый эффект, ведь атмосфера соседки почти на сто процентов состоит из углекислого газа.
ГЛАВНОЕ — МЯГКО СЕСТЬ
Все космические дела в СССР долгие годы вел наш засекреченный гений, главный конструктор-ракетчик, академик Королев, который во многом воплотил мечты Циолковского. Сергею Павловичу принадлежала идея создания автоматизированных станций для изучения других миров. Еще при жизни он доверил свой проект Георгию Бабакину, ученому, возглавлявшему Конструкторское бюро НПО имени С.А. Лавочкина. Георгий Николаевич и его соратники в Химках (институт и по сей день располагается в этом подмосковном наукограде) не только создали уникальные космические аппараты, но и руководили их посадкой на Венеру, получали оттуда информацию, то есть полностью курировали и контролировали процесс. Над космической программой трудились годами, в три смены, практически без выходных — так вдохновляла и манила их Утренняя звезда.
Бабакина интересовали не только новые технологии и способы их применения на космических «беспилотниках». Он любил заглядывать в цех, где ему, старому связисту, необходимо было прощупать каждую деталь. Проектанты, сдувавшие с «изделия» каждую пылинку, нервничали: «Георгий Николаевич, вы бы полегче: не дай бог, сломаете что-то!». А тот обыкновенно отвечал: «Если я сломаю, то при входе аппарата в плотную атмосферу это все сразу развалится».
Наконец, станция была готова. Она состояла из двух отсеков, орбитального и спускаемого, а их общая масса составляла 1180 кг. Ученые снабдили свое детище приборами радиокомплекса, астроориентации, управления, терморегулирования, химическими источниками тока и электронным блоком радиационного дозиметра. От высоких температур защищала специально разработанная система теплоизоляции. Купол парашюта был изготовлен из термостойкой ткани, рассчитанной на работу при 530° по Цельсию. На спускаемом аппарате установили приборы для измерения температуры и давления.
Перелет, как и предполагалось, занял 120 суток и прошел без нештатных ситуаций. Таковые начались при входе в атмосферу планеты. Вышел из строя телеметрический коммутатор, и передача сигнала оттуда оказалась затруднена. И все-таки историческая посадка состоялась. Парашют раскрылся на высоте около 55 км от поверхности. Увесистый 500-килограммовый аппарат удачно преодолел атмосферный слой негостеприимной сестры-соседки Земли и «привенерился».
Сигналы принимались в течение 53 минут, в том числе 23 минуты — непосредственно с поверхности, а затем прекратились. Для столь уникального эксперимента более двух десятков минут — совсем немало, за это время была получена бесценная информация о климате планеты. Освещенность на ней оказалась примерно такой же, как у нас в пасмурные дни. Благодаря данному факту ученые поняли, что на Венере можно проводить фото- и видеосъемку. Полученные сведения позволили в дальнейшем рассчитать значения давления и температуры на ее поверхности. Комплексное изучение наши ученые, естественно, продолжили.
Успех «Венеры-7» помог Бабакину и его коллегам наметить путь для усовершенствования космической техники на десятилетия вперед. Конструкция и технология изготовления аппарата стала основой для разработки ноу-хау марсианского направления, астрофизических спутников.
Накануне нового, 1971 года газеты триумфально рапортовали об очередном космическом достижении советской науки. Голос с Венеры стал для всей страны лучшим праздничным подарком. Это была настоящая победа, журналисты уже вовсю фантазировали, представляли, как через несколько лет наши аппараты станут не только «прилуняться» и «привенериваться», но и «примарсианиваться» и даже «приальфацентавриваться». Казалось, что для космонавтики СССР нет ничего невозможного. И вот что удивительно: прошло полвека, а «Венера-7» остается самым ярким прорывом автоматических станций, самым впечатляющим броском на классические планеты, за которыми наблюдали через простейшую оптику еще ученые поколения Галилео Галилея. Человечеству с начала 1970-х так и не удалось закрепить свое присутствие в дальнем космосе.
РАЗВИВАЕМ УСПЕХ
Тогдашний успех вдохновил многих, и запуски аппаратов в том же направлении продолжились. Станция «Венера-8» смогла взять пробы грунта и проанализировать его. «Венера-9» и «Венера-10» сделали первые в истории черно-белые фотографии поверхности. «Венера-13» смогла записать тамошний звук и передала первые цветные изображения. Последний аппарат серии, «Венера-16», был запущен в 1983-м и в течение двух лет проводил радиолокационное картографирование. Наконец, 11 июня 1985 года автоматическая станция «Вега-1» вошла в атмосферу планеты и спустя час опустилась на ее поверхность.
Добытые советскими межпланетными аппаратами данные показали, что искать следы жизни на Венере бессмысленно: температура там почти всегда близка к 500 градусам, атмосферное давление в 90 раз превышает земное, а озера наполнены жидкой углекислотой; облака в небе состоят в основном из серной кислоты, которая проливается дождями; в атмосфере практически отсутствует кислород, — условия просто-напросто невыносимы для живых организмов. Однако это вовсе не означает, что Венеру не нужно исследовать.
После тех громких достижений Советского Союза ее уже во всем мире стали называть «русской планетой». Что же, тем печальнее, что в последние 30 лет рейсы с российских космодромов в этом направлении не осуществлялись. Развал девяностых сыграл поистине роковую роль.
ЧТО ДЕНЬ ГРЯДУЩИЙ…
Трудно представить, как советским ученым в прежнюю, доинтернетную эпоху, когда компьютерные технологии пребывали на стадии «каменного века», удавалось совершать настоящие чудеса. И в то же время понятно: эти люди умели мечтать, работать и достигать поставленной цели. Не секрет, что в последние десятилетия ярких прорывов в мировой космонавтике стало значительно меньше, чем полвека назад. Хотя вроде есть обоснованная надежда на то, что в ближайшие годы нас ждет ренессанс межпланетного освоения — на новом уровне технической оснащенности.
Осваивать Венеру можно и нужно, причем в значительной степени не на поверхности, а в атмосфере. Существуют программы, связанные с заселением туда облаков с помощью своего рода дирижаблей. Скорее всего, там будут работать не люди, а заменяющие их носители искусственного интеллекта.
Вряд ли стоит сомневаться в том, что будущее человечества связано не только с Землей, нашей колыбелью, но и с космическим пространством, которое все еще остается для нас во многом таинственным и опасным. Прав был Дмитрий Рогозин, когда назвал Венеру «сущим адом», имея в виду ее климат и то, как сложно работать там и на поверхности, и в атмосфере. Но продолжить уникальные опыты наших ученых 1970-х необходимо, в связи с чем глава Роскосмоса выдвинул план новой миссии на Утреннюю звезду — «Венера-Д».
Россия возобновит исследования благодаря космическим аппаратам с 4–6 спускаемыми модулями. Те доставят сюда образцы венерианского грунта, специалисты изучат и их, и особенности атмосферы планеты, возможно, перенесшей целый ряд климатических катастроф, исследуют природу ее эволюционных процессов. Эти знания пригодятся как на Земле, так и в космосе. Техника будущего наверняка позволит справиться с угрозами венерианского климата, и мы еще узнаем немало всевозможных захватывающих подробностей. Скажете, звучит слишком оптимистично? Но без такого качества, как оптимизм, космос не покорить.
Материал опубликован в декабрьском номере журнала Никиты Михалкова «Свой».
