Общая полиция Крыма и северной Таврии во второй половине хiх-начале хх вв.

В. И. Королёв,
доктор исторических наук, профессор кафедры новейшей
истории Запорожского государственного университета

     Научные исследования по истории правоохранительных органов Таврической губернии до сих пор отсутствуют. Лишь в нескольких работах, посвященных прошлому административно-полицейского аппарата России и Украины, изредка встречаются скудные упоминания о полицейских органах нашего края. Восполнить, по возможности, этот пробел ставит своей задачей настоящая публикация, базирующаяся на архивных документах, впервые вводимых в научный оборот.
Действовавшая в рассматриваемый период система органов общей (общегражданской) полиции, подчиненной местной администрации, сложилась в результате полицейской реформы 60-х годов ХIХ в. и формировалась на основе двух главных законодательных актов: указа Александра II и «Временных правилах об устройстве полиции в городах и уездах губерний, по общему учреждению управляемых», появившихся одновременно — 25 декабря 1862 г.
С этого времени в каждом уезде существовал единый полицейский орган — уездное полицейское управление, являвшееся коллегиальным органом и возглавлявшееся уездным исправником. При последнем состояли его помощник и члены-заседатели. При каждом уездном полицейском управлении существовала канцелярия, возглавляемая секретарем. В свою очередь уезд делился на более мелкие административно-полицейские единицы: станы, участки (сотни) и селения. В станах полицию возглавляли становые приставы, относившиеся к разряду «исполнительных чиновников полиции». Количество станов в уездах было различно (от 2 до 4) и зависело от таких факторов, как размер территории, численность населения, состояние «спокойствия и порядка». В 1878 г. у становых приставов появились помощники в лице полицейских урядников («нижние чины полиции»). Сотские и десятские избирались самим населением от 25-30 дворов, при этом эти чины в состав уездной полиции не входили, подчинялись земскому и волостному начальству и выполняли свои функции без оплаты из казны.
Самостоятельность, отдельную от уездной, сохраняла городская полиция в губернском городе, более мелких городах, посадах и местечках. Причем городские полицейские управления создавались в крае разновременно. Например, Симферопольское и Бахчисарайское появились по «Высочайшему утверждению» 25 декабря 1862 г., Евпаторийское — 4 мая 1889 г., Феодосийское — 25 ноября 1891 г. (2, 27, оп. 3, д.777, л.2-5). Городские полицейские управления возглавлялись полицмейстерами, которые, как и их помощники, назначались губернатором (градоначальником — в Севастополе и Керчи). При городском полицейском управлении имелась канцелярия, в которой сосредоточивалось все его делопроизводство. Возглавлявшему канцелярию секретарю подчинялись писцы и рассыльные. В подчинении городского полицейского управления находились «исполнительные чиновники полиции» (участковые и городские приставы, их помощники, а также полицейские надзиратели) и «нижние чины» (городовые и «другие полицейские служители»). Города делились на части, а участки на околотки. Части возглавлялись городскими приставами, участки — участковыми. Структура полицейского аппарата зависела от размеров города и количества населения. Например, в 1914 г. в Симферополе, Евпатории, Ялте, Алешках имелось по 3, Перекопе — 2, Феодосии и Бердянске — по 4, Мелитополе — 6 станов (1, с. 48-52; 3, с.62-65; 4, с.50-53).
В Таврической губернии действовали 15 городских и 8 уездных полицейских управлений. Штатное расписание и численность сотрудников в них были различными, что демонстрируют следующие таблицы:

    Городские:

     Сельские (по штату и в наличии):

     Штат общей полиции во второй половине Х1Х — начале ХХ вв. оставался практически неизменным, хотя с мест многократно высказывались настойчивые просьбы об его увеличении. Исключением было изменение состава ялтинской городской и уездной полиции в 1903 г.: была упразднена одна должность помощника полицейского пристава и введены дополнительно должности пристава, трех полицейских надзирателей (создан 3-й участок), десяти городовых (в том числе 2 старших и 4 младших), четырех конных стражников. Увеличение штата было связано с нахождением здесь летней царской резиденции. В марте 1905 г. в Алуште появилась полицейская команда из 5 человек, которая до этого времени отсутствовала, а уже 12 апреля губернатор Трепов сетовал на то, что «этот штат не вполне достаточен для г.Алушты как курортного города» ((2, ф.27, оп. 3, д.703, л.2,4). В октябре 1913 г. симферопольский пристав Падейский обращал внимание командования на то, что с 1863 г. численность полицейских дополнилась считанными единицами, а население увеличилось почти в 7 раз (2, ф.27, оп. 3, д.703, л.2; д.12003, л.122).
Пожалуй, единственным нововведением, повлиявшим на количественный состав полиции, явилось учреждение по известным причинам в ноябре 1905 г. уездной стражи. В каждой волости вводилась должность одного урядника и несколько стражников из расчета: один полицейский на 2,5 тыс. жителей. Усиливалась конная полиция: каждый четвертый стражник приобретал и должен был содержать собственную лошадь. Кроме шашек, уездные стражники обеспечивались винтовками. Одновременно упразднялись должности сотских. В связи с усилением политической конфронтации в крае укомплектование проводилось ускоренными темпами, что не могло не сказаться на качественном составе нового звена административно-полицейской системы (2, ф.27, оп. 3, д. 824, Л.7,20,24,33-34,74-76).
Численность уездной полицейской стражи в Крыму и Северной Таврии составляла 675 (по штату 747) человек, в том числе в Симферопольском уезде — 41, Феодосийском — 49, Ялтинском — 32, Евпаторийском и Перекопском — по 28, Днепровском — 144, Мелитопольском — 231 и Бердянском уезде — 194 стражника. При этом набор полицейских был завершен в установленные сроки, а недокомплект составлял 9 %. Наибольший недобор отмечался среди младших стражников, что объяснялось назначением для этих должностей низких окладов.
В ходе комплектования уездной полиции Департаментом полиции разрешалось увеличивать число конных стражников, «если позволяют местные условия и не выходя из ассигнований кредита». Поэтому планируемая численность уездной стражи насчитывала не 747, а 842 штатные единицы (для сравнения: в Киевской губернии — 2054, Екатеринославской — 1342, Херсонской —1370). Таким образом, один полицейский обслуживал 1,5 тысяч сельских жителей Крыма и Северной Таврии. Изменение расчета кадрового состава полиции диктовалось особо острой социально-политической ситуацией в крае в 1905-1907 гг., ряд событий которой получили не только всероссийский, но мировой резонанс (к примеру, акт воинского неповиновения на броненосце «Потемкин Таврический» или бунт на крейсере «Очаков»).
Политическая ситуация определяла и дислокацию уездной полицейской стражи, которая должна была представлять из себя «компактную силу, всегда готовую и способную оказать твердое и спокойное сопротивление, достаточное для быстрого и успешного подавления массовых беспорядков». Поэтому губернские власти разместили полицейских не по месту жительства, а в специально арендуемых помещениях в стратегически важных точках уезда. Так, в январе 1906 г. исправником Симферопольского уезда были сформированы три отряда полицейской стражи и дислоцированы в Бахчисарае, Зуе и д. Бахчи-Эли (2, ф.27, оп. 3, д.824, л.125).
Летом 1913 г. в связи с тем, что отмечалось «сравнительно спокойное в политическом отношении состояние сельского населения», несколько было изменено размещение полицейских кадров в уездах. Руководством МВД предполагалось распределить часть полицейской стражи «не только небольшими группами предпочтительно, но даже единицами». При таком «распылении» полицейские управления должны были укрепить дисциплину, улучшить качественный состав и его профессиональную подготовку, наладить систему регулярных проверок работы полицейских чинов (2, ф.477, оп. 3, д.137, л.2-3).
Местные власти регулярно принимали меры по улучшению качественного состава полиции. К примеру, 28 июля 1911 г. «в целях комплектования полицейской стражи людьми высоких нравственных и служебных качеств» губернатор указывал начальникам полицейских управлений не принимать на должности урядников и стражников лиц, служивших или проживавших в других городах и уездах губернии, совершивших проступки, уволенных ранее за непригодность к службе или даже по собственному желанию (2, ф.477, оп. 3, д.109, л.1).
Полицейскими назначались российские подданные, достигшие 25-летнего возраста, крепкого телосложения, преимущественно из отставных или уволенных в запас нижних воинских чинов. Кроме того, от поступающих на полицейскую службу требовалось: «1) для урядников — умение составлять протоколы, общее знакомство с полицейской службой и с обязанностями полиции по расследованию преступлений; 2) для стражников — умение читать и писать и общее достаточное развитие» (2, ф.27, оп. 3, д.824, л.7-8).
Среди полицейских чинов отмечалась довольно высокая текучесть кадров. Только в Керчь-Еникальском городском управлении в 1911 г. были уволены за нарушение дисциплины, пьянство и «как несоответствующие своему назначению» 59, уволились по собственному желанию — 72, приняты на службу — 144 сотрудника. Обращает на себя внимание значительное количество полицейских, уволенных по профессиональной непригодности (2, ф.335, оп. 1, д.40, л.76,186). Подобная картина наблюдалась и среди становых приставов. За 1914 г. из 30 сотрудников этого ранга сменилось 18, т.е. 60 процентов (3, с.62-65, 4, с. 50-53). Только из рядов полицейских формирований Феодосийского уезда в 1914 г. были уволены за пьянство — 11, за несоответствие своему назначению — 4, за грубость, лень и нетактичное поведение — 1, за ослушание — 3, за самовольную отлучку и плохое поведение — 1, по собственному желанию — 31 сотрудник, ушли в действующую армию — 2. И это при штате не более 60 единиц! (2, ф.477, оп. 3, д.150, л.18).
В июне 1908 г. началась разработка новой полицейской реформы. С этой целью в Министерстве внутренних дел империи была образована специальная комиссия во главе с заместителем министра Макаровым. Одним из направлений намечаемых преобразований был «пересмотр лежащих на полиции функций в видах освобождения ее от обязанностей, не отвечающих прямому назначению полиции» и передачи их в ведение других ведомств или органам местного самоуправления. На местах, в том числе и в Таврической губернии, были созданы городские и уездные комиссии по реорганизации полиции, которые со всех концов страны засыпали Департамент полиции МВД своими предложениями. Но дальше этого дело не пошло. Реформа канула в «бумажном» море (2, ф.27, оп. 3, д.1273, л. 3-4).
Заметно ухудшился качественный состав общей полиции с началом первой мировой войны. В 1916 г. полицмейстер Бердянска И.Спичак сетовал, что с трудом находятся кандидаты на должности городовых, в полицейские служители и рассыльные вообще никто не идет. Он так описывал кадровые проблемы: «В последнее время кандидатами (на полицейские должности — авт.) являются белобилетники непризывных еще лет. Предпочтительно принимаю уволенных вовсе со службы раненых солдат, но они положительно не выносят тяжести полицейской службы. Некоторые с трудом выслуживают 2-3 месяца, а большей частью увольняются после первого же месяца службы. Вводимые оклады для городовых очень малы сравнительно с окладами тех должностей частной службы, которые могут быть заняты городовыми или кандидатами. Можно предполагать, что с прекращением военных действий, если не все городовые, то большая часть из них оставят службу в полиции и уйдут на частную службу или на полевые работы. В настоящее время находятся желающие занять должность городового и немногие из старых городовых остаются на службе из-за того только, что должность городового освобождает от призыва на военную службу, хотя некоторые оставляют службу в полиции, не беспокоясь о призыве» (2, ф.27, оп. 3, д.1810, л.25).
Мы неслучайно привели такое пространное высказывание. Оно свидетельствует не только о сложностях подбора полицейских кадров, но и убедительно подчеркивает трудность полицейской службы, даже в период мирного времени, когда политическая ситуация в крае была стабильной. Иная картина наблюдалась в годы первой российской революции. Волна политического терроризма, поднятая леворадикальными группами и организациями, унесла жизни не одного десятка полицейских чинов, в т.ч. и высокого ранга. В период революции, к примеру, от рук революционеров погибли жандармский полковник Рогальд, сотрудники общей полиции Турецкий и Полоченко, боцман плавучей тюрьмы Бочкарев и агент Ю.Гурецкий в Севастополе, ротмистр Шереметов — в Керчи, околоточные надзиратели Егоров — в Симферополе и Романов — в Ялте, ялтинский уездный исправник Гвоздевич, помощнник пристава Куриленко — в Бердянске и многие другие. В 1908 г. эсеры привели в исполнение смертные приговоры трем сотрудникам севастопольской, по одному — евпаторийской и феодосийской полиции. Получили ранения и оставили службу сотрудник Севастопольского охранного отделения В.Калазев, симферопольский городовой Сиротюк и др. Были совершены покушения на полковника Думбадзе в Ялте, на пристава керченского полицейского управления Гельбаха и его помощника Егорского и т.д.
В революционное время, особенно с агонией революции, имел место резкий рост преступности, в том числе увеличилось число грабежей и разбоев, нередко осуществляемых активистами леворадикальных формирований с целью заполучения средств «на нужды партий». Так, полицмейстер Керчи Молчанов, указывая на нехватку сил для предупреждения и пресечения преступлений и нарушений общественного порядка, констатировал в донесении министру МВД 25 ноября 1907 г.: «Рядом убийств и ограблений народонаселение города терроризировано, и слышен ропот неудовольствия на недостаточные меры по охране со стороны полиции» (2, ф.477, оп. 3, д.208, л.55).
Для характеристики криминальной обстановки приведем лишь несколько примеров из полицейских сводок начала 1907 г. 17 января произведено ограбление вагона-магазина на станции Геническ. Два нападавших были ранены заведующим магазином, двое скрылись. Спустя три дня ограблена железнодорожная контора в Феодосии и похищены 1280 рублей. С этого случая началась серия вооруженных грабежей, как писал помощник жандармского управления в Феодосийском уезде, «все эти преступления совершены с революционными целями». В Департамент полиции пошло донесение: «Малочисленность полиции и отсутствие правильно организованного института ночных сторожей и обходов способствует неуловимости преступников». 30 января в Бердянске совершено разбойное нападение на винную лавку и изъято 175 рублей. 2 февраля была ограблена касса Александро-Невского собора в Симферополе и украдены ящики для сбора пожертвований с 466 рублями. Сторож собора был повешен. 5 февраля три замаскированных злоумышленника ограбили контору греческого подданного Ф.Папуца и похитили 339 рублей. 17 февраля в Керчи убит с целью ограбления владелец макаронной фабрики Дмитрий Серганиди. 20 февраля у казначея крепостного батальона было отобрано месячное жалованье солдат и офицеров части и револьвер. 21 февраля при разбойном нападении конторы экономии князя Трубецкого в Феодосийском уезде были убиты управляющий и его жена. 23 февраля в центре Керчи в результате вооруженного ограбления тяжело ранен состоятельный владелец Вальсамаки и убита его жена. 5 марта в Токмаке ограблена контора нотариуса Михненко, при этом один полицейский убит, а один преступник ранен. 9 марта в Феодосии средь бела дня совершено ограбление кассы артельной фабрики. Такие примеры можно приводить сотнями.
Размах преступности в начале прошлого века демонстрируют данные, приведенные уездным исправником М.Гвоздевичем в донесении Департаменту полиции: только в ялтинском арестном доме в 1904 г. содержались под стражей 955, в 1905 — 968, в 1906 —1001, 1907 г. — 1148 арестантов. Особенно возрос поток просьб об увеличении штатов полиции в «бурном» 1905 г. Упоминаемый выше Гвоздевич, аргументируя свое ходатайство перед Государственной Думой о доведении полицейских кадров до 60 единиц, писал, что в Ялте их на 25 тыс. жителей и ежегодно приезжающих на отдых 20 тыс.человек имеется всего лишь 49 чинов полиции. (2, ф.2, оп. 1, д.511, л. 900-931; ф.27, оп. 3, д.619, л.26). Кстати, ситуация не изменилась и в 1917 г. Мелитополь вышел на первое место по росту преступности в крае. Согласно штатного расписания здесь служили 37 полицейских, хотя по норме должно было быть 57. Губернатор Н.А. Княжевич писал в МВД России: «Такой штат положительно не имеет физической возможности бороться с преступностью в городе, и в результате преступность возрастает, и преступления остаются нераскрытыми» (2, ф.27, оп. 3, д.1815, л.45).
Отметим, что нередко в губернии орудовали, кроме местных, заезжие боевики. Так, 20 марта при нападении на кассира Феодосийской гимназии последний был ранен, у него отобраны 1200 рублей. Оказавшийся случайно на месте преступления поручик Виленского полка Дроздин начал преследование и ранил в ногу одного из убегавших, который, пробежав два проулка, застрелился. Им оказался прибывший из Рязанской губернии революционер Петр Ишунин. В это же время в Феодосии добычей революционеров стали 2000 рублей одной из контор, где преступники оставили брошюру революционного содержания «Бойкот на темы дней Свободы» и почтовую открытку с текстом: «Товарищ Оля передайте благодарность эсдекам (меньшевикам — авт.) и Давыдову (издевка: Давыдов — генерал-майор, временный военный генерал-губернатор Феодосии, назначенный на период объявления военного положения — авт.) за хороший приём» (2, ф.477, оп. 3, д.208, л.16-17, 21, 31-32, 39, 45-47,55,68,71,78). Некоторые из полицейских стали жертвами преступников, которые мстили стражам порядка за их активную работу в борьбе с правонарушениями. Так поступили они с урядником с. Балки Мелитопольского уезда Антоном Романовым, нанеся ему 4 пулевых ранения (там же, с.87). У некоторых нижних чинов сдавали нервы. К примеру, 3 февраля 1907 г. стражник из с. Лепатиха Мелитопольского уезда Тит Волков, самовольно покинув пост, пришел в волостное полицейское управление, где содержались 5 грабителей, вместе с десятскими стал избивать палками заключенных, из которых двоих убили, а остальные получили увечья (там же, с.39).
Отношение населения к полицейским чинам было неоднозначным. Имидж стражам правопорядка явно портили «революционные элементы». Нередко в революционных прокламациях звучали прямые оскорбления в адрес сотрудников полиции, которые назывались «царскими холопами», «жандармско-полицейской сволочью» и т. п. Это иногда приводило к эксцессам. Так, 24 июля 1907 г. городовой Антон Семенович Курочкин зашел в ресторан выпить рюмку водки. К нему стал приставать пьяный рабочий и, употребляя нецензурные выражения, обозвал его «кровопийцей». «Невоздержанный по натуре», Курочкин одним ударом кулака сбил с ног пьяного рабочего, на защиту которого встали его друзья и стали бить полицейского кулаками, тарелками и бутылками. Как указывалось в следственных материалах, «пришедшая в ярость толпа рабочих решительно наступала на Курочкина, и ему грозила неминуемая опасность». Городовой сделал 4 выстрела и ранил четырех рабочих. Остальные побежали на улицу «собирать толпу», но вовремя подоспевшему наряду полиции удалось их успокоить и заставить разойтись. Курочкин был признан действовавшим в целях самообороны и был освобожден из-под стражи. На следующий день один из рабочих умер от ранения. В день похорон намечалась демонстрация рабочих, благодаря «умелым действиям и словам пристава Сухоренова» похороны прошли спокойно (там же, с.348-350).
Выполняя напряженную и трудную работу, полицейские получали скудное жалованье, которое в течение, к примеру, десяти лет — с 1905 по 1915 г.г. — практически не изменилось, хотя экономическое положение края несколько раз ухудшалось — в годы революции и с началом первой мировой войны.
Жалованье, получаемое сотрудниками городских полицейских управлений в кризисные 1905 и 1916 гг., отражает составленная нами таблица (2, ф. 27, оп. 3, д.777, л. 2,12-15; д.1810, л.5,9 и др.):

     Не на высоком уровне материального вознаграждения за службу находились и чины уездной полиции: в 1907 г., к примеру, уездный исправник имел должностной месячный оклад в 125 р., пристав участковый — 104 р. 16 к., пристав становой — 78 р. 08 к., а его помощник — 77 р. 50 к. Рядовые полицейские получали не более 15 рублей в месяц, поэтому они всегда указывали на заработную плату, правда немногочисленных, частных стражников, которые, например, в имении «Ливадия» получали по 20 рублей, а у владельцев Симферопольского уезда по — 25-30 рублей, при этом находясь «при готовой квартире с отоплением и освещением» (2, ф.27, оп. 3, д.411, л.35; ф.477, оп. 3, д.177, л.4-5). Поэтому полицейская команда стражников в Симферополе, состоящая из 12 нижних чинов, «отказывалась нести дальше службу ввиду скудного их содержания, причем пятеро из них подали уже докладные об отставке, а лиц, желающих занять эти должности с содержанием 15 руб. в месяц, не находится». Стражники требовали повышения жалованья до 20 рублей (2, ф.27, оп. 3, д.666, л. 52).
Несмотря на условия военного времени и в связи с резким ухудшением жизненного уровня населения местные власти были вынуждены повысить денежное содержание сотрудников полицейских органов в 1916 г. Для сравнения приведем данные о росте рыночных цен с лета до декабря этого года: мясо в среднем подорожало на 40 % (фунт его стал стоить от 40 до 70 коп.), яйца — на 60 % (1 рубль 20 коп. десяток), сметана — на 40 % (фунт — 1 рубль), картофель также на 40 % (пуд стоил 2 рубля), курица поднялась в цене с 1 руб. 80 коп. до 3 рублей.
Не только подорожание продуктов первой необходимости вызывало недовольство полицейских разных рангов. Свой серьезный отпечаток на условия службы полиции наложило военное время, поэтому требовалось ужесточение дисциплины и наведение должного порядка в самих органах полиции. К ее функциям добавилась борьба с ранее нераспространенными явлениями, такими как пресечение шпионажа, бродяжничества, дезертирства, мародерства, усиленное наблюдение за общественным порядком, категорическое недопущение каких-либо нарушений общественного спокойствия и т.п. Поэтому полицмейстер Керчи Н.И. Смирнов 1 декабря 1916 г. в который раз жестко требовал от подчиненных усердного и добросовестного исполнения должностных обязанностей: «Война выбила людей из колеи, нарушила их душевное равновесие. Предлагаю всем (полицейским чинам Керчь-Еникальского градоначальства — авт.) это твердо помнить. Одно из самых ценных качеств чиновника Полиции — это такт — умение быть строго-справедливым и в то же время — вежливым и сердечным человеком. Я не допущу никакой, хотя бы малейшей, грубости в отношении обывателей. Всем Вам известно, что кандидатов на должности чинов полиции теперь более, чем достаточно. Чиновники и городовые, уличенные в грубости, будут увольняться без всяких предупреждений. Не публика для нас, а мы — для публики. С введением новой (полицейской — авт.) реформы времена «Держиморд» — должны кануть в вечность. Следует всегда помнить, что «кому много дано, с того много и взыщется». С увеличением штатов увеличиваются и требования к чинам полиции. Кражи сделались заурядным явлением; в город ввозят массу вина; протоколы и дознания проводятся небрежно, денежные взыскания поступают очень медленно, уборка улиц производится крайне неряшливо; извозчики снова стали безобразничать; хулиганство развилось на окраинах до того, что вызвало специальное объявление Городской Управы; очереди у лавок стоят без всякого порядка и нарушаются на глазах дежурных чинов полиции, несмотря на самый категоричный приказ мой о строгом соблюдении очередей; городовые мало дисциплинированы, не знают формы рапорта, не знают строевой службы, одеваются не по форме, и многие совсем не знакомы с порядком уличных движений. Предлагаю господам приставам и начальнику сыскного отделения немедленно устранить указанные недочеты… Приложим же все свои силы и будем работать на пользу обывателей и на радость начальству. С Богом за работу» (2, ф.325, оп. 1, д.141, л.160).
Как ни стремился царизм сбалансировать усилия всех звеньев своего административно-полицейского аппарата, как ни пытался его реформировать с целью самосохранения, он все-таки не устоял и в начале 1917 г. пал.
Таким образом, во второй половине ХIХ — начале ХХ вв. Крым и Северная Таврия были покрыты густой сетью полицейских органов, количественный состав которых в течение десятилетий не претерпевал серьезных (за исключением появления уездной стражи и отказа от привлечения к полицейской службе сотских) изменений и всегда был недостаточным, как в годы «революционных бурь», так и в политически спокойное время. Располагая архивными данными и прибегая к косвенным подсчетам, можно заключить, что кадровый состав общей полиции насчитывал немногим более 1,6 тысяч человек с учетом частной стражи и полицейских, находившихся на содержании местного самоуправления. Один полицейский чин приходился в среднем на 1 тыс. жителей края (для сравнения: сегодня в Крыму на одного сотрудника милиции приходится немногим более 400 жителей). Условия службы как в моральном, так и материальном отношении были нелегкими. Поэтому в рассматриваемый период всегда существовали трудности по комплектованию состава блюстителей общественного порядка.

1. Ярмыш А.Н. Наблюдать неотступно. Административно-полицейский аппарат царизма и органы политического сыска в Украине в конце ХIХ — начале ХХ вв. — К., 1992.
2. Центральный государственный архив при Совете министров Автономной Республики Крым.
3. Памятная книжка Таврической губернии. — Симферополь, 1914.
4. Памятная книжка Таврической губернии. — Симферополь, 1915.