В 1910 году по распоряжению российского министра внутренних дел Петра Столыпина был разработан и внедрен в производство железнодорожный спецвагон. Как первоначально задумывалось – для перевозки крестьян-переселенцев в Сибирь. Но и сегодня транспортное средство, прозванное в народе «столыпиным», на «пенсию» не собирается. Каков он изнутри, спецвагон? Рассказывает очевидец, безвинно прокатившийся в нем с юга до Урала…
Состав стоит – срок идет
Почти не отличимый от своих железнодорожных «родственников», этот спецвагон можно увидеть на любой станции. Причем и в пассажирском, и в товарном составе. «Столыпину» спешить нет смысла. Даже если он еле ползет, а то и вовсе стоит в каком-нибудь тупике, – срок у пассажиров все равно идет. Со стороны рассмотреть что-либо за его окнами невозможно. Стекла замазаны краской до самых форточных фрамуг, так что внутренние решетки снаружи совершенно незаметны. Покажется в дверях тамбура служивый – так, может, солдатик в отпуск едет, вышел покурить…
В таком вагоне автору этих строк довелось проехать по этапу от Краснодара до Тюмени с «привалами» по нескольку недель в разных следственных изоляторах. Не как преступнику, которым человека, как известно, может назвать только суд. Но… спросил я через газету у мэра одного северного города: почему бюджетные деньги (2,5 млн. долларов) на его личном счету оказались? Да и загремел «под фанфары», на 118 суток. Как взяли на южном пляже в шортах, майке и шлепанцах, так и везли полтора месяца до Екатеринбурга. И только там сокамерники, ввиду предстоящих холодов, подыскали какую-никакую одежонку.
«Валет» на верхней полке
…Еще в краснодарской тюрьме сокамерники, с ходу прилепив мне погоняло Журналист, обучили нехитрой науке поведения в «столыпине». Первым делом, когда скомандуют загружаться в вагон – беги что есть мочи! Тормознешь – как минимум схлопочешь резиновой палкой по хребтине. А то и собаку спустят. Мне на этапе все больше ротвейлеры попадались…
Автозак дверь в дверь пристыковался к тюремному вагону. Минут через десять постоянно звучавший мат усилился, за броней дверцы завозились, тяжко задышали – пошли! Вот и моя очередь. За отведенные мне секунды успел рассмотреть вроде обычный вагонный тамбур, охранника с глухо рычащим псом. Дальше по коридору – еще несколько «вертухаев» с автоматами. Один ткнул стволом «калаша» на раскрытые стальные створки «купе». Юркнул в почти полный мрак и, не медля, как наставляли, вскарабкался едва ли не по головам на самую верхотуру. Полка оказалась занятой, но ее обитатель не протестовал, и мы молча расположились в единственно возможной позиции – «валетом».
Потом посчитали нас: в камере-«купе», рассчитанной на 7 лежачих мест, оказалось 18 зэков. Почему на семерых рассчитывали в начале прошлого века? Откуда ж они, «сатрапы» царские, знали, что вместо ищущих новой жизни переселенцев будут возить преступников? Впрочем, нам еще повезло, а «ветераны» рассказывали и о том, как по 28 человек умудрялись запихивать в «купе»!
Наконец устроились кое-как. Словно сельди в бочке. Кстати, насчет селедки. Как правило, на сутки следования каждому «пассажиру» выдают паек – две соленые рыбины. Чаще всего уже со специфическим «ароматом». Так что запах в «столыпине» стоит тот еще!
Покурили? Туалет отменяется!
До Волгограда, где есть СИЗО, ехали чуть ли не двое суток, тогда как обычный пассажирский поезд идет всего 15 часов. Останавливались по пути раз десять. Кого-то снизу уводили, кого-то из новеньких – приводили. Немыслимая духота за те немногие минуты, когда открывались двери, едва разряжалась даже не кислородом, а менее спертым коридорным воздухом. Тем не менее утром всем зараз надо закурить. Вот народ! Подыхать будут от дыма, но лишь бы вдохнуть махру или, в лучшем случае, «Приму»! Представляете, каково некурящему, например, мне?! Хотя дымить категорически запрещено. Как и лежать валетом. «Вертухай» разглядел нас с «напарником», тут же приказал одному спрыгивать вниз. Сосед пожалел мои седины…
Охрана начала по очереди выводить зэков в туалет. Часа три заняла эта нехитрая вроде бы процедура. Этапируемым по распорядку положено оправляться только дважды в сутки. Подошла моя очередь. В коридоре злобная команда: «Руки за спину, лицом к стене!» Минут десять так держали, наконец, пошли. Спереди и сзади по конвоиру. Третий возле туалета. Открыл дверь, ногой придерживает. Зашел, машинально попытался прикрыть за собой дверь, и едва не получил удар палкой. Оказывается, «вертухай» обязан досматривать весь процесс. Некоторым, судя по гоготу, доставляет особое удовольствие наблюдать за физиологическими отправлениями немногочисленных «дам». Из 12 камер две – женские…
За мной в туалет уже никого не выводили – «купе» после двух замечаний наказали за курение.
Истории этой не видно конца
Из города-героя, после двухнедельной отсидки в камере, ехал я уже с особо опасными преступниками, а не с шушерой, как до того. Потом узнал: на пакете с моими документами – красная полоса. Тоже особо опасный, Журналист…
Вот Коля из Минвод, серийный убийца, ехал из института Сербского. Признали вменяемым за то, что в городском парке убил шестерых девушек и развесил их вниз головой на сучьях деревьев. Ждет пожизненное. Дадут 25 – хорошо, а «двадцатник» – просто отлично! Рыжий менгрел возвращался в зону после побега, где ему и без того оставалось сидеть 18 лет. Теперь добавят. Питерец Петрович с четырьмя «ходками» ждет от суда лет 15. Оставил адрес: мол, напиши матери, она депутат, заслуженный учитель России. А толку?
До Екатеринбурга ползли трое суток. На двое из которых камеру лишили туалета. За курево, само собой. Куда ж нам… это самое? «Сс…те, где сидите!» Старались почти не пить, и это после вонючей селедки.
В столице Среднего Урала познакомился с 57-летним убийцей, по его словам, соблазнителя его 55-летней жены. Вторая уже жертва, и все по тому же поводу. За первого ревнивец уже отсидел «червонец», но так и не угомонился.
Мы с ним, опережая других, быстренько взбираемся на самый верх. Намаявшись в ожидании отправки на голом бетоне, затем часа три в переполненном автозаке, те, кому поза позволяла, тут же уснули. На этот раз в камеру нашу набили 21 зэка.
Проснулся я от дикой ругани. Оказалось, спящий рядом «дед»-ревнивец взял с собой заблаговременно емкость из-под кетчупа, «сходил» в нее по малой нужде и спокойненько уснул. А пробку закрутил неплотно… Взбешенные обитатели нижней полки стащили его вниз и в страшной тесноте валтузили, чем придется, пока не устали.
…Вот такое «веселое» путешествие проделал я в «столыпине». Не первый и не последний зэк в его 100-летней истории. И истории этой не видно конца.
Каков же вывод? Перефразируя известное, могу только сказать: от сумы да от вагона-тюрьмы – не зарекайся.
