Семнадцатого сентября 1943 года в гавань Ливерпуля прибыло британское военное транспортное судно «Самария». На его борту находился и 3-й батальон 506-го парашютного полка 101-й американской воздушной десантной дивизии. Вместе с другими десантниками на британский берег ступил и техник-сержант 4-го класса Джозеф Байерли, которому только месяц назад исполнилось 20 лет. Никто не мог тогда знать, что с этого момента в его судьбе начинается круговорот событий, сравнимый со смертельным вихрем. Этот вихрь забросит Байерли в тыл врага, заставит его пройти через унижение плена, совершить три побега, побывать в лапах гестапо, заглянуть не раз в глаза смерти, увидеть воочию великих полководцев и, наконец, стать единственным американцем, воевавшим в составе Красной Армии на Восточном фронте. Конечно, его сопровождала невероятная, даже можно считать фантастическая удача, но она была бы слепа, не прояви молодой Джозеф высокую степень мужества, находчивости, упорства, отваги и верности своему воинскому долгу, своему «десантному» характеру…
Доброволец парашютист
Джозеф Байерли родился 25 августа 1923 года в городке Максигон, что на восточном берегу озера Мичиган, в многодетной семье Уильяма и Элизабет Байерли. Они были потомками эмигрантов из Баварии (Байрен по-немецки), что и нашло отражение в написании их фамилии. Еще когда Джзеф учился в школе Св.?Иосифа, он увлекся легкой атлетикой — пробегал милю меньше чем за 5 минут. После окончания школы ему предлагали стать стипендиатом в Университете Нотр-Дам, но он пошел в армию, стремясь попасть на войну, которая уже не один год полыхала на другом континенте, тем более что два его старших брата, Джон и Билл, уже сделали подобный выбор.
В середине 1942 года в США по инициативе генералов Дж. Маршалла и О. Брэдли начался эксперимент по созданию нового рода войск. 82-я пехотная дивизия, сформированная в Кемп-Клеборне (шт. Луизиана), была разделена на две, и на ее базе в Форт-Брэгге были сформированы две воздушно-десантные дивизии — 82-я и 101-я. Каждой дивизии были приданы уже существовавшие парашютные полки, в то время как пехотные полки были превращены в планерные.
Под командованием полковника Роберта Синка в лагере Токкоа (шт. Джорджия) был сформирован 506-й парашютно-десантный полк, первым получивший базовую и парашютно-десантную подготовку. Полк состоял из 1800 бойцов, собранных в три батальона по три роты, каждая из которых состояла из 132 солдат срочной службы и восьми офицеров и подразделялась на три взвода и штабное отделение. Взвод, в свою очередь, делился на три стрелковых отделения по 12 человек и одно минометное отделение из 6 человек. Минометное отделение вооружалось 60-мм минометом, и стрелковое отделение имело пулемет 30-го калибра.
Личный состав 506-го полка набирался преимущественно из гражданских лиц, добровольно изъявивших желание стать парашютистами, за прыжки они получали дополнительное жалованье. Одним из них стал молодой доброволец Джозеф Байерли. Несколько недель интенсивнейших физических тренировок в лагере Токкоа должны были подготовить добровольцев к дальнейшему обучению в прыжковой школе.Здесь была разработана невероятно жесткая тренировочная полоса препятствий и марш бросок с полной выкладкой на гору Кьюррахи и обратно. Эта гора стала эмблемой 506-го полка, его девизом и символом. За это время Байерли обучился радиоделу, принимал участие в тестировании переносных радиостанций в джунглях Панамы. Его увлечение легкой атлетикой сильно помогло ему, а 1/3 всех добровольцев была отчислена из десанта именно из-за слабой физической подготовки. В ноябре 1942 года часть батальонов была направлена в парашютную школу Форта Беннинг, причем 2/3 полка — отправлено пешим маршем. После получения квалификации парашютистов 506-й полк влился в состав 101-го парашютно-десантной дивизии «Скриминг Иглз» (что в переводе — «клекочущие орлы»), Форт Брегг, а в сентябре полк был направлен в Великобританию на борту транспорта «Самария». Подразделения расквартировали в районе Ливерпуля, где были открыты мастерские по ремонту и обслуживанию парашютов, а тренировки начали в окрестностях деревни Чилтон-Фолиэт. В конце 1943-го и до начала 1944 года шло постоянное пополнение личным составом 506-го и других полков для усиления их перед высадкой в Нормандии. Именно тогда Джозеф увидел лично генерала Д. Эйзенхауэра и фельдмаршала Б. Монтгомери, приехавших в дивизию проверить парашютистов, которым предстояло высадиться первыми.
К этому моменту Байерли имел на своем счету уже более 60 прыжков и считался опытным парашютистом. Это, а также неплохое знание немецкого языка, обратили внимание Управления специальных операций на молодого десантника. В апреле-мае 1944 года он два раза был заброшен на территорию оккупированной Франции для доставки золота участникам Сопротивления и оба раза успешно возвращался назад. В мае Байерли вошел в состав 6.928 собранных в десять групп бойцов 101-й дивизии, которые первыми на 432 самолетах С-47 должны были высадиться в день «Д» в Нормандии. И хотя дивизия еще не имела боевого опыта, десантники верили в успех благодаря своей упорной годичной подготовке в Штатах и восьмимесячной в Англии.
Во второй половине дня 5 июня воздушно-десантные войска союзников начали готовиться к высадке и дальнейшим боевым действиям. Укладывали и подгоняли снаряжение, писали последние письма родным, наносили маскировочную раскраску на лица. Многие десантники, чтобы напугать врага, делали себе стрижку «ирокез». Джозефу на всю жизнь врезались в память слова командира 506-го полка полковника Р. Синка, сказанные уже в «дугласе»: «Сегодня великая ночь. Завтра на всей нашей родине и в странах союзников будут звонить колокола, возвещая, что вы пришли, что высадка освобождения началась… Доверие вашего высшего командования с вами. Страх очень скоро станет для немцев реальностью. Вдохновленные правотой нашего дела и силой нашей мощи, уничтожим врага везде, где бы мы ни нашли его. Да пребудет Бог с каждым из вас, наши солдаты! Делами своими оправдаем Его веру в нас».
Навстречу судьбе
Именно навстречу судьбе прыгал в ночь на 6 июня 1944 года Джозеф Баейрли вместе с другими 13 тысячами американских и 7 тысячами британских парашютистов. Третьему батальону 506-го полка была поручена особая миссия: вылетев с аэродрома Экситер и высадившись в зоне высадки «D» неподалеку от Карентана, захватить два моста через реку Дувр. Командир 3-го батальона подполковник Роберт Уолвертон и его заместитель майор Джордж Грант были убиты при высадке. Только 120 из 680 человек, принимавших участие в высадке, смогли выполнить поставленную перед ними задачу.
Но среди первых не было Джозефа Байерли… Спрыгнув из С-47 всего на несколько секунд раньше остальных с полковым кличем « К-ь-ю-рр-а!», он вскоре понял, что отделен от них несколькими километрами. Джозеф приземлился на крышу церкви в городке Сен-Ком-Дю-Мон и, двигаясь к месту сбора и предварительно избавившись от лишнего снаряжения, оказался в полном одиночестве. Он натыкался только на убитых.
Каждый парашютист должен был иметь при себе винтовку М-1, 160 патронов, две осколочные ручные гранаты, килограмм пластической взрывчатки, противотанковую мину Марк-IV, весящую около 4,5 кг. Большинство солдат вооружились пистолетами, ножами и штыками. Десантников снабдили полевыми пайками на три дня и сигаретами — по два блока на каждого. Всем выдали аптечки с бинтами, сульфамидными препаратами и двумя тюбиковыми шприцами морфина. Парашютисты 101-й дивизии получили и по детской игрушке «сверчок», которую нужно было использовать вместо позывных и пароля — на один щелчок должны ответить двумя. Джозеф, будучи радистом капитана Макнайта и подрывником, должен был прыгать с рацией и взрывчаткой, плюс ко всему он улучшил свой арсенал автоматом Томпсона и «Кольтом» 45-го калибра.
Раз за разом Джозеф прослушивал радиоэфир, но все было тщетно: только треск радиопомех, и он, разбив рацию, закопал ее. Американских парашютистов инструктировали: если у них не будет никаких других дел, то они могут заняться разрушением линий связи. Он вспомнил, что видел на схеме на окраине городка небольшую ретрансляционную станцию немцев. Незаметно подкравшись, он сумел подорвать генератор и динамо-машину. На рассвете, в первый раз наткнувшись на немцев, он забросал их гранатами и, перемахнув через живую изгородь, устремился на восток искать своих, часто сверяясь с компасом. Почти 20 часов Джозеф пытался соединиться со своими — голодный, усталый, но готовый к бою. Уже ближе к сумеркам, двигаясь практически на ощупь, переползая от одной живой изгороди к другой, он увидел проход в поле и устремился к нему. Услышав шорох, Джозеф в ответ два раз подал сигнал механическим сверчком, что означало: «свои», но в ответ услышал резкое: «Хенде хох!», и через несколько секунд крепкие мужские тела навалились на него.
Замаскированное пулеметное гнездо с девятью немецкими десантниками принадлежало 6-му парашютному полку (FJR6) под командой оберста Фридриха-Августа фон Хейдте. Джозефу повезло, что он попал в руки своих «коллег», его приняли за офицера, обыскали и обезоружили.
Надо сказать, что в плену он оказался из-за просчета своего командования. Да, да, ведь идея использовать механических «сверчков» подразумевала их использование только в начале высадки, т. е. в полной темноте. При этом в штабе совершенно упустили тот факт, что в светлое время сверчки не издают никаких звуков, а механический сигнал, поданный в дневное время, может выдать местоположение десантника. Немцы быстро сообразили, что к чему, и, как потом догадался уже сам Джозеф, он был у них не первым пленным…
Не провоевав и суток, Байерли попал в плен. Пока его вели на сборный пункт военнопленных, он твердо решил отказаться от сотрудничества с врагом и продемонстрировать всем, что он настоящий солдат. Джозеф не пал духом и в тот же день после артобстрела бежал, несмотря на полученное «позорное» ранение в ягодицу.
Но на следующий день его снова взяли в плен, отобрали личный жетон и отправили на сборный пункт между городами Сен-Ло и Аленсон. Здесь группу первых американских пленных посетил командующий немецкой группой армий «Б» генерал-фельдмаршал Эрвин Роммель. Хотя визит длился всего десять минут, Джозефу запомнился цепкий взгляд снизу вверх низкорослого фельдмаршала. Далее американского десантника ожидал центр допросов военнопленных, расположенный в замке к востоку от Фалеза. На всю жизнь на голове Байерли остался след от приклада немецкой винтовки, как напоминание о той неделе допросов. Не желая случайно проговориться, он изображал из себя умалишенного, пока в конце концов от него не отстали, хорошенько избив напоследок. Примерно за месяц до освобождения Парижа Джозефу «повезло» пройти по его улицам в составе колонны пленных под улюлюканье французских коллаборационистов, где он сумел попасть даже в кадры пропагандистского немецкого фильма. С парижского вокзала всех военнопленных в вагонах для скота отправили в Германию. В дороге поезд не раз бомбила союзная авиация, но Джозефу снова везло…
«Криг»
Этим производным от немецкого слова kriegsgefangener, что, собственно, и означает военнопленный, называли себя 30 тысяч американцев, оказавшихся на тот момент в немецком плену. Официально пребывание в плену начиналось с доставки в лагерь, где пленного регистрировали, фотографировали, делали прививки и выдавали жетон с личным номером, последнее давало право на отправку открытки домой по линии Красного Креста. Все личные данные военнопленного направляли затем в справочную службу вермахта о военных потерях и военнопленных. Служащие соответствующих отделов заполняли на каждого военнопленного три специальные учетные карточки: одна оставалась в справочной службе, другая отправлялась на родину военнопленного или в страну, в армии которой он служил, а третья пересылалась в Международный Красный Крест в Женеве. Каждый военнопленный получал особый знак — KG, который пришивался к форме на спине и к левой штанине под коленом. Пленных дифференцировали по родам войск, воинским званиям, национальности и вероисповеданию. Затем их отправляли пешком или в вагонах в стационарный лагерь — шталаг в соответствии с рангом и родом войск. Первым таким для Джозефа стал шталаг ХII A в пригороде Лимбурга, затем IV D под Аннабургом, IV B в Мюльберге и, наконец, III C под Кюстрином. О своем настроении на фотографии, сделанной в шталаге XII A, Джозеф поведал своему сыну уже после войны, когда тот спросил, о чем отец думал, когда его фотографировали: «Успею ли я убить фотографа, когда он отвлечется».
Тем не менее Джозеф учился выживать в лагере по рецептам рейнджеров, захваченных в плен еще под Дьеппом в августе 1942 года: «каждый раз оставляй про запас немножко еды, завтра может не остаться», «как бы ни устал, тренируйся», «думай, что и кому ты говоришь».
Согласно Гаагской конвенции 1907 г. питание военнопленных должно было соответствовать нормам резервных войск страны, захватившей пленных. «Криги» получали от немцев ежедневно около 230 г хлеба, 0,5 кг вареного картофеля, 15 г маргарина, 20 г конины, 20 г мармелада или повидла, 2 кружки эрзац кофе — утром и вечером. По договоренности между Германией и Красным Крестом каждый военнопленный должен был еще получать еженедельно продовольственную посылку. И хотя это соглашение нарушалось, все же посылки доставлялись не менее двух раз в месяц. Обычное содержимое посылки американского Красного Креста, которую получали военнопленные с 1943 г., включало: по банке говяжьей и свиной тушенки, ливерного паштета, банку лососины, пачку кофе или какао, упаковку сыра, изюма или чернослива, апельсинового концентрата, сухого молока, маргарина, сахара, шоколад, бисквит, несколько кусков мыла и 2 пачки сигарет. В общем, неплохая полагалась посылочка. Такое легальное поступление продуктов привело к власти в лагере «крутых дельцов», тех, кто наиболее выгодно проворачивал обмен продуктами, сигаретами или выигрывал их в азартных играх. Mногие проигравшие, кто не мог выплатить долг, выполняли услуги для этих дельцов, которых называли на лагерном сленге «бэтменами». В шталаге IV B существовала своя технология побега, получившая название «Базельский экспресс». Для этого нужно было скопить, выиграть, украсть 60 блоков сигарет (что практически было невозможно в лагерных условиях) и принести их в комитет по организации побегов. Здесь будущий беглец начинал заниматься немецким языком. Через подкупленную немецкую охрану он получал аусвайс, билет и пропуск до швейцарской границы, корзину с едой и гражданскую одежду. Причем немцы получали сигаретный аванс за билет, а остальную часть получали только после того, как беглец достигал Швейцарии и в лагере получали открытку от него.
Как можно заметить, западные пленные совсем не умирали с голоду в отличие от советских. Лишенные по воле Сталина посылок Красного Креста, наши пленные были на полуголодном пайке и подвергались издевательствам охраны. К чести западных военнопленных следует сказать, что они при первой же возможности старались делиться пайком и содержимым посылок, пытаясь хоть как-то помочь своим голодающим товарищам по оружию. Генерал-лейтенант?М. Ф. Лукин, более трех лет находившийся в немецком плену, писал, что во всех лагерях, в которых ему пришлось побывать с октября 1941 года, «узники других государств, зная, что у нас «смертельный паек», тайком передавали нам продукты, иной раз даже курево». Байерли тоже участвовал в этом.
Побег
Прибыв 17 сентября 1944 года в шталаг III C, находящийся в восточной Германии, Байерли узнал от советских военнопленных, что Красная Армия уже воюет в Польше, и понял, что, если и бежать, то надо бежать на восток. Здесь в шталаге он нашел себе «подельников» Брюера и Куинна. Джозефу снова повезло — он выиграл в кости 60 (!) пачек сигарет. Они подкупили немецкого охранника, который в одну из октябрьских ночей сделал вид, что не заметил, как беглецы перерезали проволоку и скрылись в лесу. Джозеф с товарищами сумел забраться в вагон поезда с зерном для лошадей. Поезд шел на восток. Несколько дней они путешествовали — вагон прицепляли то к одному, то к другому составу. Но наконец-то поезд остановился. Это было депо на южной окраине Берлина. Невозможно представить, но три американских десантника в военной форме оказались в столице нацистской Германии. Разрушенное бомбардировками гигантское депо было безлюдным, и беглецы незамеченными спрятались в люке канализационной системы. Через несколько дней в поисках воды они наткнулись на пожилого железнодорожника, который угостил их колбасой и пивом и, накрыв брезентом, на телеге перевез в какой-то подвал, где благополучно… сдал в руки гестапо.
Джозефа били кулаками, сапогами, дубинками, хлыстами, выбивая признание в том, что он шпион, сброшенный над Берлином с американской «летающей крепости». Это позволило бы гестаповцам расстрелять его на основе «приказа о коммандос». Ему упорно не хотели верить, ведь в лагере их товарищи на перекличках еще выкрикивали их фамилии, скрывая факт побега, и, видимо, комендант не спешил сообщать об удачном побеге наверх. Не помогали даже лагерные жетоны военнопленных…
Спасение из лап гестаповцев неожиданно пришло в лице неизвестного подполковника вермахта с двумя автоматчиками. Дело в том, что к октябрю 1944 года, когда поражение Германии было только вопросом времени, резонно вставал вопрос об ответственности немцев за совершенные военные преступления после войны. Союзники разбрасывали миллионы листовок, в которых гарантировали послевоенный розыск и суд над военными преступниками, в том числе совершившими свои преступления по отношению к союзным военнопленным. Поэтому вермахт заступился за трех американских десантников, отправив их обратно в шталаг III C, где они получили всего лишь по 15 суток карцера.
Но Байерли, Брюер и Куинн не оставили мысли о побеге. На этот раз они решили воспользоваться фермерским фургоном, который каждую пятницу и вторник привозил в лагерь три огромные бочки со свеклой, репой и кабачками. В один из январских вторников остальные заключенные организовали драку, чтобы отвлечь охрану. В это время беглецы незаметно заняли места в пустых бочках на телеге и оказались за территорией лагеря. Но двигаясь под уклон, фургон налетел на камень и… бочки опрокинулись, разбились, по беглецам открыла огонь охрана на сторожевых вышках. Брюер и Куинн были смертельно ранены, а Байерли, петляя, как заяц, добрался до леса и пробежал несколько километров по руслу ручья, чтобы сбить со своего следа лагерных овчарок.
Он пробирался на восток около недели, обходя немецкие деревни и фермы, пока не услышал гром артиллерийской канонады — 12 января 1945 года началась Висло-Одерская операция советских войск.
Вперед на… Запад!
Частью стратегической Висло-Одерской операции стала Варшавско-Познаньская наступательная операция 1-го Белорусского фронта под командованием Г. К. Жукова — одна из крупнейших фронтовых операций, проведенных во время войны. Операция носила стремительный характер. На протяжении 20 суток советские войска, в авангарде которых действовала 1-я гвардейская танковая армия, продвинулись на глубину 500 км, освободив в своей полосе всю западную часть Польши. Было полностью разгромлено 35 дивизий противника, еще 25 потеряли от 50 до 70% личного состава, было взято в плен около 150 тысяч человек. Начав прорыв на нескольких участках и продвигаясь на расстояние от 20 до 30 км в день, к 3 февраля советские войска вышли на дальние подступы к Берлину на р. Одер и захватили плацдармы на его западном берегу в районах Бреслау и Кюстрина. Как раз в этом районе и пробирался на восток наш беглец…
Увидев первых советских солдат с оружием в руках, Джозеф вышел к ним с поднятыми руками, держа над головой последнюю пачку сигарет Lucky Strike и повторяя выученную еще в лагере фразу: «Ja Amerikansky tovarishch, Amerikansky tovarishch!». На Джозефа, являвшегося для красноармейцев каким-то инопланетным существом, приходили просто посмотреть. В бедного американца в ознаменование боевого содружества союзных наций вливали огромное количество водки и спирта.
Байерли снова повезло! Он попал в боевую группу первого танкового батальона 1-й гвардейской танковой бригады, которой командовала единственная (!) женщина-танкист и единственная женщина заместитель командира танкового батальона 1-й гвардейской танковой армии гвардии капитан Александра Самусенко (погибла в марте 1945 года).
По удивительному стечению обстоятельств на вооружении батальона находились американские танки «Шерман», и Джозеф стал просить, чтобы его временно оставили служить в этой танковой бригаде, резонно считая, что война вот-вот закончится и войска союзников соединятся, поэтому нет смысла ехать кружным путем в Америку. Видимо, молодой десантник приглянулся гвардии капитану, и она оставила его в качестве мотострелка-пулеметчика на своем «Шермане», приказав выдать ему шапку-ушанку и автомат ППШ. В составе советской танковой бригады, служа на американском танке, нося советскую форму и являясь американским гражданином, он стал своеобразным талисманом для гвардейцев танкистов, которые всячески старались оберегать его. Но десантника не устраивала роль сувенира в боевом подразделении, и он добился уважения своих новых однополчан, наладив все американские рации в батальоне, а иногда выступал в роли подрывника при расчистке завалов на дорогах. Советские солдаты называли его Йо – сокращенно от Джозеф.
Байерли, провоевав около месяца в гвардейском батальоне, оставил очень интересные воспоминания о Красной Армии образца 1945 года, ее тактике, вооружении, нравах, обычаях, боевом духе.
В конце января 1945 года танки батальона, в котором теперь служил Джозеф, освободили тот самый шталаг III С, из которого он бежал. Как же поразились его бывшие товарищи по плену, когда увидели Джозефа в составе освободителей в советской военной форме. Но уже через несколько дней во время бомбежки немцами позиций батальона он был тяжело ранен в пах осколками бомбы, сброшенной Ju-87, и отправлен в госпиталь, находящийся в Ландсберге. В один из февральских дней госпиталь навестил маршал Жуков, который намеревался поблагодарить раненых солдат. Ему доложили о необычном пациенте, и маршал захотел увидеть Джозефа. По воспоминаниям Байерли, Жуков спросил его: «Каким ветром занесло тебя, сынок, из Нормандии в Польшу?», а затем, выслушав его историю, добавил: «Союзники закончат войну плечом к плечу, и если Гитлер думает иначе, ему стоило бы видеть этого молодого американца, сделавшего смелый выбор сражаться вместе с нами». Байерли попросил маршала помочь отправить его на родину, а также подтвердить его личность, так как документов, имеющих силу, у него не было.
Ему было выдано официальное письмо за подписью Жукова, которое «открывало любой КП, сажало в любой грузовик, шедший на фронт или с фронта». Меняя полуторки, студебеккеры, и теплушки в санитарных поездах, направлявшихся на территорию СССР, он добрался до Москвы, где сразу пошел в американское посольство и где его опять ожидал очередной поворот судьбы…
Герой двух наций
Необходимо сделать небольшое отступление и рассказать о том, что выпало на долю родных Джозефа на его родине в Максигоне. Уже 7 июля 1944 года его семье пришла телеграмма из военного министерства о том, что их сын находится в плену. Об этом сообщили десантники, которые видели Байерли в плену, а потом сумели бежать. В сентябре в Нормандии было обнаружено обезображенное тело, рядом с которым почему-то был найден армейский жетон «джи-ай» Байерли, отобранный у него немцами после первого побега. На основании этого семье было отправлено извещение о гибели Джозефа и награждении его посмертно медалью «Пурпурное сердце». Можно представить себе горе всей семьи, заказавшей заупокойную мессу по сыну 17 сентября 1944 года. А уже 23 октября из Международного Красного Креста сообщили, что Джозеф Байерли официально находится в плену у немцев. И семья с радостью вернула в военное министерство медаль и 861 доллар шестимесячного пособия.
Прибыв в американское посольство в марте 1945 года, Джозеф узнал, что его считают погибшим и, мало того, подозревают в нем немецкого шпиона, который использует его данные. И до того, как по отпечаткам пальцев подтвердили его личность, Байерли содержался под охраной морских пехотинцев в московской гостинице «Метрополь». 21 марта 1945 года вышел официальный приказ о награждении Джозефа Байерли орденом «Пурпурное сердце» и Бронзовыми ветвями дубового листа. Герой вернулся в Мичиган морем через Одессу 21 апреля 1945 года, а через две недели праздновал победу в Чикаго. На следующий год он женился, венчание проходило в той самой церкви, где по нему служили панихиду. 9 декабря 1953 года сообщалось о награждении Джозефа Байерли медалью «Бронзовая звезда» за выдающиеся заслуги в сухопутных действиях во время Нормандской кампании.
В 1994 году за уникальную службу во время войны Байерли был награжден памятными медалями на церемонии в честь 50-летия открытия Второго фронта. Мероприятие проходило в Белом доме в Вашингтоне. Награды вручали президент США Билл Клинтон и Президент России Борис Ельцин. Первый российский президент вручил Джозефу орден Славы второй степени, орден Красной Звезды и орден Отечественной войны второй степени, медаль к 100-летию маршала Жукова.
Солдата удивительной судьбы, единственного воевавшего в составе Красной Армии американца, навсегда сохранившего в сердце симпатию к нашей стране, не стало 12 декабря 2004 года. На следующий год, в апреле, он был захоронен с военными почестями на Арлингтонском военном кладбище. Его сын Джон Байерли, родившийся в 1954 году, был в 2008–2011 годах послом США в России. Он очень гордится тем, что его отца называют «героем двух наций». Хотя сам Джозеф Байерли, по словам сына, всегда говорил, «что истинные герои — это те, кто с войны не вернулся…»
