Калужский горком КПРФ опубликовал обращение к губернатору области Анатолию Артамонову. Коммунисты требуют установить в Калуге памятник Иосифу Сталину. Но есть большое количество причин, по которым это явилось бы серьезной ошибкой — политической, исторической и нравственной.
Начнем с политической стороны вопроса. Отложив (на несколько абзацев) нравственные оценки, обратим внимание на то, что некоторые исторические фигуры обладают огромным конфликтным потенциалом. Памятник Ивану Грозному тоже можно признать спорным. Но царь хотя бы жил в XVI веке, а вот Сталин — это недавняя и еще кровоточащая рана, провоцирующая острую гражданскую напряженность.
Достаточно упомянуть его в сетевой дискуссии, как немедленно к вам явятся, с одной стороны, сталинисты, возмущенные тем, что вы упоминаете отца и гения без должного пиетета, с другой — их противники, негодующие на то, что вы не произносите полагающихся злодею проклятий. Дискуссия очень быстро достигает такого накала, что если бы она происходила в реале, то, несомненно, перешла бы в полноценную гражданскую войну. Памятники Сталину, которым одни могут поклоняться, а другие забрасывать краской и покрывать ругательными надписями, увы, как раз могут вынести этот конфликт из интернета на улицу.
Трудно найти имя, производящее аналогичный воспламеняющий эффект. Сторонники Сталина записывают всех оппонентов чохом в «либералы» и «власовцы» — при этом объявляя, что за ними самими стоит «народ». Но это едва ли так — либералы шумное и непопулярное меньшинство, почитатели генерала Власова — так и вовсе единичные чудаки. Против же Иосифа Виссарионовича настроены как раз многие консерваторы и государственники — включая Владимира Путина, который лично открывал памятник жертвам репрессий, а намедни упомянул Бутовский полигон как один из трагических результатов революции.
Православные люди помнят и молитвенно почитают мучеников бутовских — и многих иных, убитых при Сталине, и, разумеется, с ведома генсека. Выкинуть этих людей из святцев, как-то забыть — не получится. Возведение памятников генералиссимусу станет восприниматься, обоснованно или нет, как государственная политика, и способствовать отчуждению от государства тех, кто иначе служили бы его самыми лояльными гражданами, — людей, отождествляющих себя с исторической, православной Россией.
Но неизбежен и другой политический эффект. Существует легендарный образ Сталина, который-де «наводил порядок» и «наказывал воров», будучи бессребреником, отличаясь разительной скромностью в быту. Иосиф Виссарионович в этом случае видится как некий грозный символ классовой ненависти. Люди бедные и озлобленные мечтают о том, чтобы Сталин расправился с теми, кто вызывает их неприязнь, — с банкирами, выдающими населению грабительские потребкредиты, с богачами, где-то там далеко проводящими жизнь в роскоши и неге, с управляющими в хороших костюмах, которые заставляют их тяжело работать под страхом увольнения, — со всем, что вызывает недовольство и гнев. Конечно, можно сказать, что трудящийся сталинских времен, поменявшись местами с нынешним рабочим, решил бы, что попал в рай. И это будет правдой. Но люди сравнивают себя не с теми, кто жил в ту эпоху — и намного хуже, — а с теми, кто живет сегодня — и намного лучше, чем они. Такова уж человеческая психология.
Сталин — это символ раздражения против социальной, экономической и политической элиты, той «справедливости», под которой подразумевается хорошо известная классовая ненависть. Стоит ли создавать для нее точки кристаллизации? Наверное, нет. Ведь эту ненависть начнут сознательно подогревать и использовать. Какое-то время назад хотелось думать, будто классовая ненависть и эксплуатация социального ресентимента — это не про КПРФ. Она выглядела обычной левой партией, подобной аналогичным в западных странах, занимая свое созидательное место в общей политической системе. И, конечно, даже сейчас можно сказать, что КПРФ неоднородна — но ее сталинизация заметна, и это тревожно. Ибо означает возрождение идеологии классовой ненависти и идеологически санкционированного масштабного гражданского насилия. Способствует ли такая тенденция стабильности общества? Очевидно, нет. И ее не стоит поддерживать.
Для противников страны, которые хотели бы ввергнуть нас в смуту, было бы очевидным выбором ставить не на либералов — немногочисленных и непопулярных, а как раз на Сталина — идеальную фигуру для провоцирования острого раздора.
Отождествлять советский период нашей истории именно с Иосифом Виссарионовичем было бы просто несправедливо и создавало бы глубоко искаженную перспективу. В советской летописи немало имен, которыми мы все вместе можем гордиться, которые не вызывают яростных конфликтов, но, напротив, помогают нам пережить нашу общность. У нас есть первый человек в космосе — Юрий Гагарин, и памятники ему стоят не только в нашей стране. Первая женщина-космонавт — Валентина Терешкова. Ученые, врачи, строители… Воины Великой Отечественной, спасшие мир от нацизма. Зачем выбирать в качестве символа эпохи одну из самых мрачных и конфликтных личностей?
В позднем СССР постоянно говорили о достижениях, а культ Великой Победы был повсеместным, и нам с детского сада рассказывали о ребятах, которые ушли из нашего города, чтобы сражаться за Родину. Но все это отлично обходилось без упоминания Сталина. У тогдашних коммунистов хватало политического (а возможно, и нравственного) чутья, чтобы оставлять данную фигуру за кадром. В советской истории были люди, которых мы можем взять с собой в будущее. А были и такие, которых лучше не брать.
Но нельзя обойти вниманием и нравственную сторону проблемы. Конечно, что-то можно счесть преувеличениями и страшилками. Но то, что мы знаем наверняка, с исчерпывающей достоверностью, не оставляет сомнений — при Сталине и по его воле были убиты или лишены свободы множество невинных людей. Достаточно ознакомиться хотя бы с газетными статьями той эпохи, чтобы ощутить атмосферу чудовищной паранойи.
Даже на должность главы госбезопасности товарищ Сталин не мог подыскать надежного человека. «Предателя и изменника» Ягоду, казненного в 1938 году, сменил «великого Сталина преданный друг» Ежов, который тоже оказался предателем и заговорщиком, как и Лаврентий Берия, пришедший на его место и разоблаченный, как британский шпион, уже после смерти Сталина — вместе с прочими высокопоставленными сотрудниками госбезопасности, тоже изменниками и шпионами.
Для обычных людей поводом к аресту по обвинению в измене и диверсиях могла стать как любая мелкая халатность, так и, напротив, подозрительно добросовестная работа, указывающая на то, что враг и шпион втирается в доверие. Люди часто не верят, что можно было сесть за опечатку, но, увы, это правда. Например, в статье «О некоторых методах вражеской работы в печати» П. Винокуров писал: «В газете «Коммунар» (Коммунистический район, Московская область) часто проскальзывали контрреволюционные опечатки. Впоследствии обнаружилось, что в типографии орудовала антисоветская группа во главе с виднейшим эсером…»
Все эти невинные люди заслуживают того, чтобы мы о них помнили. А для нас самих — и наших потомков — важно сохранять сознание того, что с людьми так нельзя. Ни с какими людьми, а с согражданами особенно. Такое обращение со своим народом точно не заслуживает памятника.
Фото на анонсе: Андрей Любимов/mskagency.ru
