Цель достичь Индии – страны богатой и красочной, вне всяких тогдашних европейских мерок – была поставлена принцем Энрике Мореплавателем как наиглавнейшая задача внешней и внутренней политики Португалии в первой половине XV века. Это был амбициозный геополитический проект, для осуществления которого на протяжении десятилетий не жалели средств, кораблей, их команд и прочих ресурсов.
Высадка Кабрала в Порту-Сегуру. Художник Оскар Перейра да Силва
Принц Энрике справедливо считал, что путь, проложенный на восток, станет прямой дорогой, которая приведет его страну к богатству и величию, трансформирует ее из захолустной европейской окраины в одного из главных политических игроков. В 1498 году, после бесчисленных усилий, эскадра под командованием неутомимого Васко да Гамы достигла, наконец, Каликута. Домой вернулась едва ли не треть личного состава экспедиции, однако начало было положено. Теперь руководство Португалии в лице Мануэла I и его приближенных стремилось закрепить первоначальный успех. Почетная обязанность стать вторым после сурового Васко да Гамы выпала Педру Алваришу Кабралу.
Второй
Лиссабон вновь провожал уходящие корабли – не в первый раз, и таких проводов будет еще много. Король, пестрая толпа придворных – богатые наряды вельмож, уже почувствовавших вкус колониальной роскоши, были разбавлены строгими сутанами духовенства, тоже имевшего свою долю в заморской торговле. Зеваки, солдаты, торжественные речи, молитвы и напутствия. 9 марта 1500 года 13 тяжело груженных кораблей покинули устье реки Тахо и стали медленно продвигаться к горизонту.
Флот Педро Кабрала в его плавании к берегам Бразилии. Фрагмент из Libro das Armados
Эта экспедиция была гораздо более многочисленной и лучше оснащенной, нежели предприятие Васко да Гамы. Известия о том, что при дворе индийского раджи вовсю заправляют мавританские купцы, было встречено в Лиссабоне со своеобразным пониманием. Враг старый, враг известный, мавры были величиной небезопасной даже в далекой Индии. Посему в составе экспедиции было много военных – теперь, при случае, можно было не валять дурака, представляясь мирными негоциантами, ищущими христианские страны, а без лишних церемоний извлекать из ножен стальные лезвия. Оружие придется пускать в ход тем более, если местные власти окажутся не достаточно понятливыми на предмет нежелательности дружбы с неверными.
Разумеется, Католическая церковь никак не могла оставить без своего строго внимания столь масштабное предприятие, как экспедиция в Индию. И совершенно очевидно, что церковь как структура всеобъемлющая имела в этом деле свои интересы, часть из которых, впрочем, была весьма далека от спасения души и прочих теологических изысканий. Из-за таких непростых обстоятельств монашеские рясы были отнюдь не редким вкраплением на палубах уходящих в плавание кораблей. В многочисленных инструкциях, полученных Кабралом, указывалось, что прежде чем прибегать к силовым методам воздействия на индийские власти, следует предоставить слово представителям церкви, чтобы они дали шанс еретикам и идолопоклонникам обратиться в истинную веру.
Третьей важной составляющей экспедиции были купцы и прочий деловой люд. Кроме меча и слова имелся еще один, не менее действенный фактор – золото. Торговцы отправлялись в Индию для заключения сделок, завязывания отношений и, разумеется, для получения прибыли. На долгие десятилетия, если не века, формула колониальной экспансии: солдат, священник и купец – стала эталонной.
Сам же руководитель такого масштабного проекта, как экспедиция в Индию, Педру Алвариш Кабрал происходил из знатного рода, имевшего давние корни. У него не было каких-либо выдающихся заслуг перед королем за исключением частого присутствия в его окружении. Кабрал находился в числе советников короля, пользовался расположением и доверием Его Величества Мануэла I. Васко да Гама, который первым из португальцев достиг Индии морским путем, также принял самое активное участие в подготовке экспедиции. По его настоятельному совету, флотилии Кабрала следовало двигаться не вдоль западного побережья Африки, что сокращало путь, но предполагало борьбу с сильными встречными ветрами и течениями, а забрать юго-западнее.
К югу от Островов Зеленого Мыса следовало поймать северо-восточные попутные ветра и двигаться примерно до 20 градусов южной широты, а там, используя юго-восточные воздушные потоки, идти к мысу Доброй Надежды. Предполагалось, что подобный маршрут будет, несмотря на свою кажущуюся растянутость, более быстрым. Кроме того, Васко да Гама рекомендовал Кабралу и его капитанам хранить пресную воду не в бочонках, а, по примеру арабов, в специальных деревянных резервуарах, что удлиняло сроки ее сохранности.
Из опытных ветеранов в плаванье вместе с Кабралом уходил и Бартоломеу Диаш, первым достигший мыса Доброй Надежды. Его предполагалось назначить губернатором золотых месторождений Софалы на восточном берегу Африки, которые обнаружил Васко да Гама в своей экспедиции. Правда, это будущее место службы Диаша еще надо было завоевать, но в успехе никто не сомневался. В числе ближайших советников Кабрала был Николау Коэлью, опытный соратник Васко да Гамы. Кроме того, как знаток местных тонкостей и нравов в экспедиции присутствовал некто сеньор Гашпар да Гама. Впрочем, сеньором он стал относительно недавно, поскольку на самом деле являлся бывшим гранадским евреем Монсаидом. После падения Гранады этот человек перебрался сначала в Северную Африку, потом в Турцию. Оттуда добрался до Индии, где и осел. После калейдоскопа драматических событий бывший гранадец оказался на борту каравелл Васко да Гамы и вновь очутился на Пиренейском полуострове. Почувствовав свою значимость и нужность, Монсаид решил пойти на выгодную службу к португальцам, приняв христианство.
Шел на Каликут, а вышел к Бразилии
Корабли Кабрала углублялись в Атлантику – примерно 22 марта остались позади Острова Зеленого Мыса. Далее эскадра шла, всё более отклоняясь на юго-запад. Возможно, Педру Алвариш Кабрал слишком буквально воспринял советы Васко да Гамы и удалился от африканского берега на очень значительное расстояние. Можно представить, что у организаторов предприятия имелись предположения о существовании на западе огромного материка, который де факто входил в сферу влияния Португалии согласно договору с Испанией от 1495 года.
В Лиссабоне знали, что в 1498 году Христофор Колумб открыл какую-то внушительную землю, находящуюся западнее острова Тринидад. Вероятно, имело место стечение обстоятельств, на которые обычно все списывается – и хорошее, и плохое. Через месяц нахождения в безбрежном океане, в 20-х числах апреля 1500 года, экипажи кораблей начали замечать усиливающиеся признаки близкой земли: большие стаи птиц, водоросли, плавающие куски древесины. Ближе к вечеру 22 апреля 1500 года впередсмотрящий с вороньего гнезда флагманского корабля громким криком возвестил об обнаружении земли.
Спустя некоторое время стала заметна большая конусовидная гора. Дело было к вечеру и, опасаясь близко приближаться к незнакомому берегу, Кабрал отдал приказ встать на якорь в нескольких милях от суши. Открытие было сделано в среду Страстной недели, и обнаруженная гора была без промедления названа Монте Паскуаль – Пасхальная гора. Португальцы восприняли открытую ими землю как остров и обозначили его как Вера Круш – остров Истинного Креста.
Во главе передового отряда разведки на «остров» высадился Николау Коэлью. Ему без особого труда удалось наладить контакт с местными туземцами, в изобилии собравшимися поглазеть на удивительные большие лодки и еще более странных загорелых людей, одетых в диковинные одежды.
Налаживание дипломатического контакта между португальцами и аборигенами было прервано внезапно разразившейся непогодой. Подул сильный ветер, поднялось волнение. Коэлью и его людям пришлось срочно вернуться на корабли, после чего Кабрал отдал приказ поднять якоря. Он двинулся вдоль берега с целью отыскать удобное и защищенное место для стоянки. Подходящая бухта была обнаружена в 40 милях от места первой высадки. Она получила название Порту-Сегуру, что означает Надежная гавань.
Первая месса в Бразилии. Художник Виктор Мейреллис де Лима
Португальская эскадра простояла здесь 8 дней, занимаясь профилактическим ремонтом, заготовлением провианта и общением с дружелюбно настроенными туземцами. Командам к тому же требовался отдых перед переходом к мысу Доброй Надежды. Наслаждаясь умиротворением тихого уголка экзотического острова, Кабрал тем не менее не забывал и про высокую политику. Чтобы закрепить за Его Величеством Мануэлом I новую и, возможно, весьма обширную территорию, по указанию командующего экспедиции на одной из возвышенностей, господствовавших над бухтой, был установлен крест. Для исключения каких-либо сомнений в государственной принадлежности на нем был вырезан герб Португалии. Чтобы придать солидности в принципе случайно произошедшему географическому открытию, Кабрал решил отправить в Португалию один из своих кораблей под командованием Гаспара де Лемуша с обстоятельным рапортом королю. В послании руководитель экспедиции подробно описал открытые им земли, указывая на дружелюбность местного населения и большое количество произрастающих там деревьев. Для убедительности капитану было поручено доставить ко двору нескольких попугаев, чей внешний вид произвел большое впечатление на португальцев.
1 мая 1500 года корабль под командованием Гаспара де Лемуша отбыл с радостным известием в Лиссабон – точки назначения он достиг благополучно. 2 мая эскадра Кабрала покинула гостеприимный Порту-Сегуру и двинулась по направлению к мысу Доброй Надежды. Долгое время открытая им земля, без промедления, кстати, принятая под власть Португалии, именовалась на картах как Земля Истинного Креста.
Впоследствии уже новые экспедиции обнаружили в этом месте дерево, которое давало желтую краску. Подобный материал был известен в Европе несколько веков и ввозился через многочисленных посредников с Востока. Древесину, которая служила сырьем для получения красителя, называли бразил. Уже много позже выяснилось, что это разные, хоть и родственные растения – известное португальцам произрастало в основном в Малайзии. Однако за открытой Кабралом землей прочно установилось название, ставшее по прошествии лет общеизвестным – Бразилия.
В Индию и обратно
Переход через Атлантику для эскадры Кабрала стал весьма драматичным. В конце мая в районе мыса Доброй Надежды корабли попали в жестокий ураган, которому предшествовал почти недельный полный штиль. Стихия разметала корабли – четыре из них погибли. На одном из кораблей нашел свою смерть Бартоломеу Диаш, первый из португальцев, достигший оконечности Африки. Потерявшие друг друга из виду мореплаватели с трудом собрались вместе у берегов Мозамбика.
Схема плавания Кабрала
Кабрал отдал приказ, вполне разумный в тех обстоятельствах: высадиться на берег и осуществить ремонт весьма потрепанных штормами кораблей. Всего под его командованием их осталось шесть. Один корабль был потерян в начале экспедиции по неизвестным причинам, еще один отправлен в Европу с известием об открытии Санта-Круш, четыре затонули во время шторма. Корабль под командованием Диогу Диаша, брата Бартоломеу Диаша, из-за полученных повреждений отстал и впоследствии находился в самостоятельном плавании.
Ремонт потрепанной и сократившейся наполовину флотилии занял почти месяц. Лишь 20 июля 1500 года, оставив за кормой Мозамбик, Кабрал двинулся к Индии. Разумеется, в силу большой убыли личного состава ни о каком захвате золотоносных месторождений по пути к месту назначения уже и речи быть не могло. Большим подспорьем португальцев оказались хорошо знавшие местные воды арабские лоцманы. При их непосредственной помощи 13 сентября эскадра Кабрала бросила якоря на рейде Каликута.
Почти сразу же по прибытии выяснилось, к глубокому огорчению негоциантов, хоть и вооруженных до зубов, что местная обстановка более благоприятствует началу боевых действий, чем торговле. Арабские торговцы, уже не первый век имеющие очень плотные экономические связи со странами Азии, были отнюдь не воодушевлены появлением конкурентов, причем опасных и пускающих в дело оружие по любому поводу и вовсе без него. Было очевидно, что относительно размеренной торговле с индийцами пришел конец, более того, теперь ставились под вопрос и посреднические функции в деле поставок товаров в Европу.
Васко да Гама во время своего первого пребывания в Каликуте отправил на берег одного из своих матросов изучить обстановку (для подобных рискованных миссий в экспедиции специально брали из тюрем преступников, которым, кроме головы, все равно терять было нечего). Каково было удивление разведчика, когда первый встретившийся ему торговец-араб любезно поинтересовался у него на хорошем кастильском: «А какого дьявола вы тут делаете?!»
Разумеется, не во власти арабских деловых кругов, к большому их сожалению, было запретить индийским правителям торговать с «неверными». Но кое-что сделать было можно. Была развернута пропагандистская кампания, в которой отчетливо проступало то, что в современном информационном мире называют «черным пиаром». Как радже Каликута, так и индийским торговцам португальцы и другие возможные пришельцы из Европы преподносились во всей своей неприглядной мерзости.
Справедливости ради надо отметить, что кампания по очернению португальцев имела под собой вполне реальную подоплеку, чтобы не быть просто набором голословных обвинений. Арабы, правда, тоже были весьма далеки от почетного звания самого миролюбивого народа, но они в Индии были уже завсегдатаями, а португальцы только нащупывали путь. Правда, последние имели преимущество в том, что располагали серьезными аргументами для доказательства своей правоты в виде пуль, ядер и клинков отменного качества.
Так что, когда потрепанные каравеллы Кабрала достигли Каликута, их ждал холодный прием. Местный правитель, Самудрия Раджа, которого португальцы для удобства именовали Саморином, скрепя сердце разрешил пришельцам высадиться на берег и построить временные торговые склады и лавки. Его впечатления от предыдущего визита Васко да Гамы были отнюдь не радужными, но экономика Каликута базировалась в первую очередь на торговле. Очевидно, желание получить выгоду возобладало над осторожностью.
Но фракция арабских торговцев не собиралась сдаваться. Они начали подстрекать своих индийских коллег, именитых граждан, да и просто население не покупать и не продавать пришельцам ничего. Страсти накалялись, а торговля у португальцев не шла. В конце концов, информационная кампания с правильно расставленными акцентами привела к общественному взрыву, который трудно назвать стихийным. Толпа туземцев и мусульман напала на временную португальскую факторию, разгромив и предав ее огню. В ходе инцидента были убиты несколько десятков европейцев.
Кабрал пытался добиться вразумительной реакции Саморина, но тот сделал вид, что вообще не понимает, о чем речь, и ответа на послание португальского командующего не последовало. Пустить всё на самотек и перевести резню соотечественников в невинную ссору из-за связки гнилых бананов, по ошибке выданных за спелые, было не в традиции португальцев при общении с туземцами. Из назначения экспедиции как коммерческо-военной внезапно исчезло первое слово, и над гаванью Каликута заговорили орудия.
До «дружеского обстрела» нейтрального Копенгагена многопушечными линкорами сэра Горацио Нельсона было еще весьма далеко, однако того, что имелось у сеньоров из Лиссабона в последнюю осень XV века, было достаточно для индийского города. Борта португальских каравелл окрашивались дымами с регулярностью, которую позволяла техническая мысль позднего Средневековья. В Каликуте начались пожары, погибли мирные жители. Кроме того, было сожжено несколько арабских торговых судов, имевших несчастье оказаться в гавани. Осуществить масштабную высадку и провести ускоренные курсы по вежливому обращению с «сагибами» у Кабрала не хватало ни наличных сил, ни пороха. Подняв якоря, эскадра покинула негостеприимный для нее Каликут.
Несмотря на арабские экономические санкции, португальцам удалось выторговать у населения некоторое количество пряностей. Но этого Кабралу показалось мало. Зная, какое добрососедское миролюбие и единство царят среди прибрежных индийских городов, он направил корабли в близкорасположенные гавани. Ими были Каннанур и Коччи. Правители этих городов, безусловно, знали о свирепых пришельцах на больших кораблях от многочисленных в здешних местах торговцев-арабов. Слышали они и о злодеяниях, хитрости и коварстве этих вооруженных до зубов мирных путешественников.
Однако в Каликуте раджи Каннанура и Коччи видели в первую очередь собственного конкурента, который был для них едва ли не более опасен, чем какие-то бородачи с пушками. К тому же, надо ведь побеспокоиться и о целостности и наполняемости государственной (она же личная) сокровищницы. Поэтому, когда Кабрал предложил правителям и деловым кругам соседних с Каликутом городов взаимовыгодное торговое сотрудничество, они с энтузиазмом согласились. Подобный деловой прагматизм позволил уважаемым западным партнерам плотно набить свои корабли пряностями, благовониями, дорогими индийскими тканями и другими ценными товарами. В середине января 1501 года Кабрал отправился домой.
Возвращение
Путь предстоял далекий и не располагал к расслаблению. В районе Мозамбика один из кораблей сел на мель, и все попытки снять его окончились безрезультатно. Неудачник был полностью разгружен, а его корпус сожжен. Мыс Доброй Надежды по злой иронии вновь встретил мореплавателей штормами. Поредевшую флотилию разбросало, и лишь в июне 1501 года уже в Атлантике у африканского берега Кабралу удалось собрать четыре корабля. Впоследствии оказалось, что пятый корабль, наиболее быстроходный, добрался до Лиссабона самостоятельно.
У Островов Зеленого Мыса произошла и вовсе неожиданная встреча: флотилия Кабрала встретила корабль Диогу Диаша, который потерялся среди шторма еще по пути в Индию в районе мыса Доброй Надежды. Тогда и погиб брат Диаша – Бартоломео. Посчитав остальных участников похода погибшими, Диогу Диаш отправился в самостоятельное плавание, имевшее цели скорее исследовательские, чем коммерческие. Двигаясь вдоль африканского побережья, он достиг входа в Красное море, после чего принял решение возвращаться.
Двигаясь на родину, Диогу Диаш открыл острова Реюньон и Маврикий, побывал у берегов Мадагаскара, и уже на подходе к дому случайно встретил Кабрала с четырьмя кораблями. В конце июля 1501 года практически уполовиненная флотилия бросила якоря в Лиссабоне. Несмотря на потери, миссия Кабрала была признана успешной, а сам он щедро награжден и обласкан королем Мануэлом I. Общая стоимость проданных товаров вдвое покрыла масштабные расходы на организацию и снаряжение экспедиции.
Однако подробности инцидента в Каликуте ожидаемо привели монарха и его окружение в состояние праведного гнева – поведение индийцев было признано неприемлемым. Негостеприимных хозяев требовалось покарать, католическое духовенство призывало наказать еретиков. Очень скоро началась подготовка к новой, прекрасно оснащенной и вооруженной экспедиции в Индию. В ней уже отчетливо преобладали военные, а среди важнейших ставилась задача наказать Каликут за злодейства. Эскадра получила полуофициальное название «Флот Возмездия». Во главе его должен был стать человек опытный, решительный и безжалостный. Не без следования лабиринтом придворных интриг на эту почетную должность был возведен не кто иной, как Васко да Гама, которому предстояло вновь достичь берегов Индостана.
По завету Генриха Мореплавателя. Путь в Индию: Васко да Гама, Кабрал и другие
Автор: Денис Бриг
