Елена Батурина о поклонничестве велеречивого Кобзона и слезливого Ресина
Оригинал этого материала
© tvrain.ru, 05.02.2013, Елена Батурина: “при Лужкове такого не было”. Из Лондона о Собянине, Путине, взятках, Болотной и пластиковых креслах, Фото: “Экспресс газета”, via “Русский репортер”
Корреспондент Дождя Антон Желнов встретился с Еленой Батуриной в Лондоне и задал ей вопросы […]
Желнов: А какая сейчас главная причина невозвращения в Москву? Это дело о посольских землях на западе Москвы, которые Росимущество отстояло, и заявляет о том, что вы когда-то незаконно их приобрели?
Батурина: Наверное, трудно говорить, что я их приобрела незаконно, потому что это была абсолютно законная сделка. Они пытаются оспорить приватизацию тех земель совхозом, к чему я уж точно не имела отношения, потому что покупала у уже коммерческой структуры, и вряд ли можно обвинить меня, что совхоз решил эту землю приватизировать незаконно. Более того, должна сказать, что оставшуюся часть, большую часть земель, насколько я знаю, выкупил Абрамович, поэтому не понимаю, как они собираются опротестовывать само решение приватизации.
Получается, что земля, на которой сейчас построено «Сколково», которую Абрамович передал, она тоже была приватизирована незаконно. […]
Желнов: Мне рассказывали, что здесь есть такой хороший путь для того, чтобы входить в элиту, улучшить свою репутацию, если её нужно улучшить, это современное искусство. Когда вы занимаетесь современным искусством, коллекционируете, какую-нибудь галерею создаёте, то это сразу повышает ваш статус.
Батурина: Боюсь, после того, как этим ещё занялся Абрамович и поднял цену на современное искусство, влезать в него уже нет оснований. А если говорить серьёзно, то …
Желнов: Все же сейчас занимаются этим.
Батурина: Есть такая проблема с современным искусством у меня, я любитель русского фарфора, причём русского фарфора времён Николая Первого, поэтому не с руки мне менять свой имидж и заниматься современным искусством, открывать какие-то галереи, имея, пожалуй, одну из крупных частных коллекций русского императорского фарфора.
Желнов: А с кем из русских чиновников, бизнесменов вы здесь общаетесь? Понятно, что в Лондон они приезжают часто, и наверняка происходят какие-то контакты. Вам звонят какие-то ваши знакомые, когда здесь оказываются?
Батурина: Пожалуй, с кем я до этого общалась, с тем и общаюсь. На самом деле отпали только те, про которых сразу было понятно, что не останутся в близких друзьях. То есть более велеречивые, те, кто демонстрировал поклонничество в ту пору, когда Лужков был мэром, те и отвалились первыми. Так и должно было быть.
Желнов: Кто вас лично предал, перестал вам звонить?
Батурина: Да я их не считаю предателями, я заранее знала, что этим людям доверять нельзя. Я никогда не воспринимала пения в свой адрес, как действительно искренние чувства этих людей. Самыми велеречивыми были, пожалуй, Ресин и Кобзон, просто упивались, это было до неприятного. Причём я им говорила: «Слушайте, я не верю в эту искренность, лучше этого не надо, меня это раздражает». Они, пожалуй, первыми и отвалились.
Желнов: А что они такого вам говорили?
Батурина: Ресин мог плакать на плече у моей мамы, рассказывая, какая гениальная у неё дочь, я ему: «Владимир Иосифович, ну оставьте маму, мама вам чего?».
Желнов: А что потом с Ресиным случилось после того, как вы уехали, перестал плакать на плече у мамы?
Батурина: Да, тут же перестал плакать на плече у мамы, как-то забыл о нём.
Желнов: Нет, я серьёзно.
Батурина: И я вам серьёзно на это отвечаю.
Желнов: Он больше не восхищается?
Батурина: Нет, всё, закончилось восхищение.
Желнов: Почему, как вы думаете?
Батурина: Я думаю, что оно и было неискренним. Это же модель поведения, она ещё была в советское время сформирована. Такие люди не умеют дружить, они умеют только служить, наверное, сейчас есть кто-то, кому он тоже поёт.
 |
| Иосиф Кобзон (слева), Елена Батурина и Юрий Лужков |
Желнов: Ресин — хорошо, а Кобзон?
Батурина: Он тоже был очень велеречив, честно говоря, тоже до неприятного. У нас с Кобзоном вообще получилась неприятная история, с моей точки зрения, может быть, я её и не поднимала, если бы он сам её не раскрыл в прессе, говоря, что я требовала от него выйти из партии, что само по себе интересная информация, поскольку частота рядов «Единой России» — это не то, что меня заботит в этой жизни. Мне, в общем, всё равно, Кобзон — член «Единой России», или нет. Это уже прошло какое-то время, мы сидели втроём в Испании, и Кобзон с возмущением рассказывал о декабрьских выступлениях на Болотной площади и со слезой в голосе возмущался, что эти люди на зарплате у Америки, вышли, мешают нам, я ему говорю: «Иосиф, нас тут всего трое, ты перед кем разыгрываешь роль? Какая Америка? Какие проплаченные люди? Вышли совершенно нормальные люди, которые просто были возмущены всем тем, что случилось во время выборов». Тогда он мне громко бросил: «Что значит, если были все фальсификации, значит, партия нелегитимна? Значит, мне теперь выйти?». Я ему: «Иосиф, вопрос войти или выйти — это вопрос лично каждого, каждый должен решить его для себя». Почему-то он трансформировал это таким образом, Бог его знает.
Желнов: По поводу того, что выходили на улицы, вы это обсуждали с Кобзоном в Испании, а не в Москве, вы были уже не частью российской элиты. А если бы вы на тот момент, когда эти митинги на Болотной и Сахарова случились, были бы в той системе, в которой были, вы бы тоже эти митинги поддержали бы?
Батурина: Понимаете, в чём дело, просто надо глянуть в суть вещей, что такое были эти манифестации, причём самые крупные за времена новой России. Это был протест против незаконных действий власти, какая разница, где я была в этот момент…
Желнов: Согласитесь, психологически есть разница.
Батурина: Для меня абсолютно понятно, что если мы говорим о нарушении закона, тогда человек даже на кухне по умолчанию против этого протестует. Я не знаю, как бы я себя повела, сидя, скажем, в Москве, сказала бы я громко о том, что я поддерживаю тех, кто вышел на Болотную…
Желнов: Сказали бы?
Батурина: Не знаю.
Желнов: Или не рискнули бы?
Батурина: Не знаю, но каждый для себя всё равно понимает, это законно или незаконно.
Желнов: Согласитесь, что вы ведь не поддерживали никогда, и Лужков не поддерживал 31-е число, Триумфальную площадь, кроме того, были жёсткие запретительные меры и разгон. Вряд ли система с тех пор так сильно изменилась в худшую сторону.
Батурина: Давайте обязательно упомянем, что Лимонов это делал без согласования с мэрией, чего я он сейчас себе делать не позволяет. Сейчас они всё-таки пытаются каким-то образом, но согласовать время проведения этих митингов и место проведения с властями. Что ему мешало делать это раньше? Если он …
Желнов: Ему не давали согласовывать, сейчас согласовывают, при Лужкове не давали.
Батурина: Он просто пытался это делать там, где ему не давали, он же не пытался это делать в других местах.
Желнов: Сейчас в Кремле новый старый президент Путин, а основные свои конфликты и конфликты Лужкова с властью вы связываете с Дмитрием Медведевым. Вам даёт это шанс на возвращение, или вам уже всё равно, какой президент?
Батурина: Честно говоря, я осенью обращалась к Путину по вопросу этих посольских земель, поскольку он президент и по Конституции России является моим гарантом конституционных прав, а права на владение этой землёй нарушаются сейчас государством, я обратилась, но ответ не получила. Почему — не знаю, не спрашивайте, для меня это тоже удивительно, но тем не менее.
Желнов: Вас оскорбило, что вам не ответил?
Батурина: Для меня это был знак, что я должна готовиться к защите своих прав в Европейском суде, что, скорее всего, по каким-то соображениям Путину не с руки вмешиваться в этот конфликт, хотя очевидно, что это незаконные действия государства, значит, так ему удобней.
Желнов: Почему ему не с руки, как вы думаете? Если это откровенная антизаконная деятельность в отношении вас, почему ему тогда не с руки?
Батурина: Я думаю, здесь проблема в оппоненте, в том, кто изымает эту землю, поскольку это было инициировано Медведевым, я, честно говоря, не очень понимаю договорённости, которые между ними существуют, и что возможно, а что невозможно в отношении Медведева может предпринять Путин, поэтому для меня это закрытая тема. […]
 |
| Владимир Ресин (слева) и Юрий Лужков |
Желнов: По поводу вашего родного брата Виктора Батурина хочу спросить. Он продолжает сидеть в тюрьме. Как вы к этому относитесь? Не пробовали повлиять всё-таки на эту ситуацию, ведь уже много времени прошло?
Батурина: Я думаю, что вопрос сам по себе некорректен, потому что Батурин сидит в тюрьме, ожидая суда, поэтому повлиять на эту ситуацию может только решение суда в ту или иную сторону. Понятно, что мне говорить об этом неприятно и не очень хотелось бы, всё равно он мой родной брат, что бы между нами ни было все эти годы. Более того, со мной живёт моя мать, которая очень болезненно реагирует на всё это, и как раз в преддверии суда я привезла её сюда, чтобы у неё было меньше контактов в Москве.
Желнов: Можно я вас поставлю перед выбором? У вас есть возможность повлиять на ситуацию, считаете, что у вас есть право на помилование. Вы бы как поступили в данной ситуации?
Батурина: Ничего бы не предприняла.
Желнов: Вы не хотите, что он вышел из тюрьмы?
Батурина: Я хочу, чтоб был суд, который примет решение то, которое он заслуживает. Мне всё равно, какое, я не заинтересована в том, чтобы он сидел, то есть у меня совершенно нет этого момента мести, но он должен получить то, что он должен получить. […]
