СОБЫТИЯМ прошлого, особенно общественно значимым, со временем свойственно обретать мифологичность. И чем дальше историческое событие отдаляется от нас, тем больше легенд и гипотез его сопровождает. Отчасти это неизбежно, ведь уходят из жизни участники событий и их потомки, видоизменяется язык, утрачиваются документы… Поэтому историческая память народа постепенно стирается.

По мнению большинства историков, мы можем более или менее достоверно судить об истории Руси, начиная с периода правления Петра I, хотя в наших знаниях и о том времени есть немало пробелов. Что же касается правления его отца, Алексея Михайловича (1629–1676 гг.), то оно окружено множеством тайн, обусловленных не прекращавшейся ни на год борьбой за власть в Московском царстве. Одна из загадок истории связана с версией о существовании у него сына Михаила, названного так в честь деда, основоположника новой династии.

Согласно утвердившейся концепции истории России Алексей Романов венчался с Марией Ильиничной Милославской на 19-м году жизни 16 января 1648 года. Она родила ему 13 детей. Их имена и даты жизни известны из нескольких источников, хотя есть несущественные несовпадения. Дмитрий (22 октября 1648 – 6 октября 1649), Евдокия (1650–1712), Марфа (1652–1707), Алексей (1654–1670), Анна (1655–1659), Софья (1657–1704), Екатерина (1658–1718), Мария (1660–1723), Фёдор III (1661–1682), Феодосия (1662–1713), Симеон (1665–1669), Иван V (1666–1696), Евдокия (1669–1669). Как видим, большинство детей, особенно девочки, жили долго. В раннем возрасте умерли только четверо – Дмитрий, Анна, Симеон и Евдокия. Мальчикам повезло меньше: Алексей, имевший право претендовать на трон после смерти отца, странным образом скончался через несколько месяцев после смерти матери, прожив всего 16 лет; Фёдор немного не дотянул до 21 года (находился на троне 6 лет, с 1676 года), Иван скончался на 30-м году жизни, побыв вместе с Петром I на троне 14 лет, но фактически не участвуя в управлении государством (1666–1696).

В официальной истории принято считать сыновей Алексея Михайловича от Милославской болезненными и слабоумными, но, возможно, это является наветом бояр Нарышкиных. Они старательно очерняли соперников в период борьбы за трон. Дело в том, что после смерти первой жены царь повторно женился – на этот раз на представительнице боярского рода Нарышкиных – Наталье Кирилловне (1651-1694). Это произошло в 1671 году. От неё царь имел трёх детей: Петра I (1672-1725), Наталью (1673-1716) и Феодору (1674-1677).

ИСТОРИЮ, как известно, пишут победители. Поэтому, информации о детях Алексея Михайловича от первой жены сохранилось немного, и сейчас даже нельзя точно сказать, когда состоялось венчание молодого царя с Марией Милославской. Как правило, утверждается, что свадьба состоялась 16 января 1648 года. Но есть и иная информация. В книге исторических очерков «Российские самодержцы» А.Е. Преснякова (1870-1929) утверждается, что свадьба произошла 28 сентября 1645 года. Автор очерков – известный в своё время историк, и вряд ли он мог ошибиться на три года. Так что Милославская могла вскоре забеременеть и в 1646 году родить первенца.

Это предположение подтверждается сохранившимися описаниями Соляного бунта, вспыхнувшего в Москве в начале июня 1646 года. Тесть царя боярин Илья Милославский несколько дней угощал в своём доме возмущённых налогом на соль жителей столицы, пытаясь задобрить их, а молодая царица, хоть и была на сносях, самолично участвовала в угощении вином бунтовщиков.

Сохранились в истории и слова Алексея Михайловича, которыми он увещевал бунтовщиков и просил помиловать близкого ему боярина Бориса Морозова: «Не могу решиться и осудить его. Этот человек мне дорогой, муж сестрицы царицыной, и выдать его на смерть будет мне очень тяжко». Из летописей известно, что боярин Морозов был прощён царём за все свои «вины» по поводу рождения престолонаследника и смог осенью 1646 года присутствовать в Москве на крестильном обеде.

В некоторых древних источниках можно найти и имя царского первенца: Михаил. Так он был назван в честь своего деда – основоположника династии Романовых. Косвенные упоминания об этом можно найти в сочинениях книгохранителя Московского печатного двора Сильвестра – он же Симеон Агафонович Медведев (казнён при Петре в 1691 году), писателя Павла Мельникова (Андрея Печёрского), много узнавшего о старообрядчестве в бытность чиновником министерства внутренних дел Российской империи (роман «В лесах»), а также в историческом романе Данила Мордовцева «Великий раскол» (автор опирался на документы, предоставленные ему историком Сергеем Соловьёвым). Можно назвать также интересную работу современного автора Василия Комлева «Тайный государь и Великий раскол». Современные старообрядцы располагают сохранённой ими перепиской «царевича Михаила Алексеевича» с протопопом Аввакумом (он передал её старцам перед самосожжением).

СУДЬБА, согласно этой гипотезе, не была благосклонна к Михаилу Алексеевичу. В марте 1669 года скончалась мать, и спустя два года отец женился на честолюбивой Наталье Нарышкиной, воспитаннице руководителя Посольского приказа Артамона Матвеева. Он считается сегодня одним из первых «западников» в Московии. Матвеев был женат на шотландке Мэри Гамильтон и воспитывал Наталью Кирилловну вместе с женой на европейский манер.
Позднее его подозревали в отравлении царя Алексея Михайловича, «чернокнижии и злых умыслах на жизнь царя Фёдора». Была ли это напраслина, сказать сложно. Но сыновья от Милославской как-то странно быстро ушли из жизни, предоставив возможность определять ход российской истории клану Романовых-Нарышкиных.

Современные исследователи жизни царя Алексея Михайловича ссылаются также на старинный документ, датированный 1672 годом. В нём передаётся содержание разговора патриарха Питирима с Алексеем Михайловичем: «…сынок твой, царевич Михаил, соболезнуя оным сёстрам, частенько-таки, сказывают, к ним заезжает посмотреть сквозь решётку на их мученичество и слушает их с умилением». «Оные сёстры» – это княгиня Евдокия Урусова и боярыня Феодосия Морозова, подруги первой жены царя, поддерживающие старообрядцев. После смерти Милославской подверглись опале, неугодные как церковным иерархам, так и новому фавориту Матвееву.

В обстановке дворцовых интриг и схватки за власть между Мстиславскими и Нарышкиными царевич Михаил, симпатизирующий старообрядчеству и противникам богослужебной реформы патриарха Никона, без разрешения отца покинул столицу в начале 1673 года. Им мог двигать и инстинкт самосохранения. Его младший брат Алексей неожиданно умер вскоре после матери, в обстоятельствах смерти которой тоже много неясного.
В русской истории уже были случаи, когда вторые жёны правителей истребляли детей своих предшественниц. Так, сын Ивана III от первого брака и престолонаследник князь Иван неожиданно скончался в 32-летнем возрасте в 1490 году, а его малолетний сын Дмитрий, хоть и был венчан на царство дедом в 1498 году, в 1502 году вследствие интриги новой жены царя, Софьи Палеолог, попал в опалу и умер в заключении в 1509 году. Поэтому в возможном бегстве царевича Михаила был и этот резон.

РАЗГНЕВАННЫЙ Алексей Михайлович, «подогреваемый» молодой женой и Артамоном Матвеевым, ставшим боярином, лишил беглеца прав на престолонаследие. Последующими усилиями Нарышкиных его попросту вычёркивают из истории. 1 сентября 1674 года государь объявил на Красной площади 13-летнего Феодора своим наследником. Пыткам подвергаются духовные учителя опального царевича – сподвижники протопопа Аввакума Лазарь, Фёдор и Епифаний. Им, томящимся в заточении в Пустозёрске (около нынешнего Нарьян-Мара), отсекают пальцы.

Царевич Михаил поначалу двинулся в направлении Соловецкого монастыря на Белом море, это место считалось одним из основных оплотов противников нововведений патриарха Никона. Однако потом направление побега было изменено. Ночами, таясь случайных свидетелей, по уже таявшему ледовому руслу Волги санный поезд с беглецами направился к устью реки Керженец мимо Городца, Нижнего Новгорода, мимо Макарьевского монастыря. Там, в лесной глухомани, с 1657 года укрывались близ озера Светлояр монахи-отшельники Ефрем Потёмкин и Сергей Салтыков, основатели двух раскольничьих обителей.
Вот что говорится по этому поводу в Нижегородском летописце: «23 апреля 1673 года в Нижнем Новгороде и в нижегородском уезде появилась на небе громадна чёрная туча, разразившаяся сильным градом, в иных местах выпало много снега, который покрывал землю в течение четырёх суток. Ночами, таясь случайного глаза, по готовому вот-вот вскрыться руслу Волги санный поезд с беглецами направился к устью реки Керженец…»

Пётр I, согласно легенде, был в курсе существования сводного брата, имевшего право претендовать на трон. Но до 1707 года он терпел, считаясь, возможно, с мнением его влиятельной сестры – Марфы Алексеевны Романовой-Милославской. Но вот она умирает в монастыре. Настаёт время для решающего удара по клану Милославских. В керженские леса на розыски царевича Михаила направляется отряд во главе с игуменом Переславского Никольского монастыря Питиримом, жившим там в детстве в среде старообрядцев. Поиски знатного беглеца велись «огненным боем» – пытками и убийствами простых старообрядцев.

Мельников-Печёрский в своём исследовании указал место самосожжения Михаила Алексеевича, решившегося на этот шаг, чтобы избавить единоверцев от новых бесчинств государевых людей. Трагедия произошла близ скитов Улангера и Фундрикова в Поломском лесу, что недалеко от озера Светлояр, на небольшой поляне, на которой стоял старый скит. В нём 4 февраля 1708 года и приняли свою мученическую смерть царевич Михаил Алексеевич и три старших сына.

Уцелели жена царевича Анастасия Урусова (племянница боярыни Морозовой) и три маленьких сына. Как гласит предание, распространённое среди старообрядцев, солдаты, поражённые мужеством царевича, дали ему перед его самосожжением клятву пощадить жену Анастасию и трёх младших сыновей. И эту клятву они сдержали, доложив царю, что Михаил сгорел со всей семьёй у них на глазах.

ЕСТЬ ВЕРСИЯ, что о судьбе Михаила знали императрица Екатерина II и её фаворит князь Григорий Потёмкин, ратовавший за примирение официальной, «государственной» церкви со старообрядческой. Когда решался вопрос о гербе Нижегородского наместничества, у Потёмкина побывал его дальний родственник керженский старец Игнатий. С привезёнными старцем какими-то древними документами фаворит ознакомил саму императрицу, которая, как известно, очень интересовалась русской историей.

В итоге Екатерина Великая распорядилась переделать проект нижегородского герба. Учреждённый в 1781 году герб выглядел так: в серебряном поле гордо идущий червлёный олень с рогами с шестью отростками. Эти отростки символизируют, согласно версии старообрядцев, шестерых сыновей царевича Михаила, сам он и есть тот олень, ведь цвет червлёный – цвет царский…

Староверы, располагавшие немалыми финансовыми и организационными возможностями, надёжно укрыли в начале ХVIII века оставшихся в живых младших сыновей Михаила Алексеевича. Наследники Романовых-Мстиславских, дожившие до наших дней, имеют куда больше прав претендовать на престол дома Романовых, чем взращиваемые сегодня в Западной Европе боковые ветви династии Гольштейн-Готторп-Романовых, начало которой положил готторпский герцог Карл Пётр Ульрих, став российским императором под именем Петра III. Но Милославские пока предпочитают не афишировать себя…

* * *

К ЛЕГЕНДЕ о царевиче Михаиле примыкает сказ о «Соловецком сидении». Монахи Соловецкого монастыря не признали церковных реформ патриарха Никона, и в 1668–1676 годах царские полки осаждали монастырь. С весны 1674 года осадой руководил воевода Иван Мещеринов, получивший разрешение на применение артиллерии для стрельбы по православной святыне. Стрельцы штурмовали монастырские стены с большой неохотой, и властям, как не раз бывало в истории, пришлось прибегнуть к помощи иностранных наёмников. По свидетельству дьякона Игнатия Соловецкого, рать, осаждавшая обитель, состояла из «немцев и поляков, истинных латынцев».

Кстати, по одной из версий какое-то время среди защитников монастыря находился царевич Михаил Алексеевич, известный в Соловецких летописях под именем Арсения. Но скорее всего это лишь красивая легенда и царевич обитал в то время в нижегородских лесных скитах.
По преданиям старообрядцев молитвы соловецких старцев творили буквально чудеса. Когда пушки открыли огонь, «с высоты полёта стали ядра прямо вниз падать», «тогда внезапно будто некий ветер дунул от церкви и рассеял их полёт… разметались вне монастыря, окрест ограды. Обители же не сотворили никакого повреждения или досаждения».

Однако в метельную ночь 22 января 1676 года предатель провёл осаждавших к слабому месту в стенах монастыря, и они ворвались в монастырь…
В это же время внезапно заболел царь Алексей Михайлович. Семь дней томился он недомоганием и 29 января, ровно через неделю после соловецкой резни, скончался. В книге российского писателя Н.М. Коняева «Первые Романовы» (М.: Вече, 2002) так представлена смерть царя: «Пощадите! Пощадите!» – умирая, кричал государь. «Кому ты, великий государь, молился?! – спрашивали испуганные бояре. «Соловецкие старцы пилами трут меня!» – со стоном ответил Алексей Михайлович».

Конечно, это, видимо, литературный вымысел, плод художественного воображения. И в данном случае нет необходимости вторгаться в существо внутрирелигиозных споров и дискуссий того времени. Но истины ради надо отметить, что тщательные архивные исследования современных историков позволили им утверждать, что в позиции старообрядцев было тогда рациональное зерно. Не Русская Церковь накопила в себе догматические ошибки, а греческое православие потеряло свою изначальную чистоту.