Хранят эту тайну свято, сильнее, чем все военные секреты вместе взятые.Отсюда и вывод: слухи, сплетни, пересуды. Между тем истинное положение дел таково, что даже самая страшная сплетня выглядит на этом фоне ерундовой мелочевкой. Достаточно сказать, что президент Ельцин перенес. пять инфарктов, а сердечных приступов было более десяти.
Мы долго колебались: стоит ли обнародовать ельцинскую историю болезни. Существует ведь врачебная этика, тайна исповеди. Но решили, что стоит. В конце концов, Б.Н. не принадлежит сам себе. От его здоровья зависит жизнь всей страны. В Штатах проще.
Кандидаты в президенты проходят строжайший медконтроль. Результаты публикуются в прессе. Правда, происходи в России нечто подобное, Борис Николаевич никогда не стал бы отцом нации. До середины 95-го года Ельцин был еще ничего.
Конечно, возраст давал о себе знать, да и за спиной оставались всякие напасти. В 87-м опальный коммунист перенес сильнейший стресс. На пленуме горкома он еле ворочал языком, нес совершенную несуразицу, так что слушавшие его только диву давались. В сентябре 94-го произошло известное ЧП в Шенноне, когда он не сумел выйти из самолета на встречу с премьером Ирландии.
В 90-м и 93-м были проведены две операции на спине. В декабре 94-го – операция на перегородке носа. В конце 93-го, в Китае, его разбил инсульт. Отнялись рука и нога.
Но все это были цветочки. Первый звонок прозвенел летом 95-го. 10 июля Ельцин пригласил на обед двух ближайших соратников – Коржакова и Барсукова, – чтобы объявить Михал Иванычу о принятом решении: назначить его директором ФСБ. Обед сопровождался обильной выпивкой.
По самым скромным подсчетам, президент осушил литровую бутылку сорокаградусного ликера Куантро. Результат не замедлил сказаться. Той же ночью, примерно в 3 часа, дежурный врач подошел к президентской спальне в резиденции в Барвихе (объект Б-4), чтобы проверить, все ли в порядке. Однако в спальне президента не оказалось.
Недолгие поиски привели к туалетной комнате. Взломав дверь (она была закрыта изнутри), встревоженная челядь обнаружила Самого лежащим без чувств на кафельном полу. Кое-как президента откачали. Померили давление: 90 на 60.
Немолодой организм не мог справиться с таким объемом сахара и алкоголя. 11 июля с диагнозом инфаркт Ельцин был отправлен в ЦКБ. Официально народу об этом не сообщалось. Прессе сказали, что обострилась ишемическая болезнь сердца.
(Кстати, после этого в спальне президента вновь появилась кнопка экстренного вызова врача. Она была поставлена еще по инициативе Раисы Горбачевой, но потом демонтирована. Вот еще, – недовольно бросил Ельцин, заняв резиденцию Генсека, – что я, больной, что ли. ) По науке, постинфарктный период – не менее пяти недель (а то и несколько месяцев).
Ельцин же пролежал в ЦКБ только полторы недели. Уже в начале августа он вышел на службу. Все доводы врачей, что президент себя губит, что лечение не закончено, действия не возымели. – Мне надо работать.
Отлеживаться я не намерен, – твердо заявил Б. Н. Впоследствии все это не преминуло сказаться. Непоправимый ущерб здоровью, – так специалисты оценили его раннюю выписку.
Невероятно, но факт: Ельцин не верил своим врачам. Как и все здоровые (до недавнего времени) люди, он был убежден, что не может ничем болеть. А уж тем более – инфаркт. В правильности диагноза убедиться пришлось очень скоро.
Октябрь 95-го Ельцин провел в Сочи. Вопреки рекомендациям врачей – покой и только покой, – жил в свое удовольствие. Играл в теннис, выпивал, расслаблялся. Разумеется, к концу месяца состояние его ухудшилось.
Начались периодические боли в сердце. Как только Б. Н. вернулся в Москву, собрался медицинский консилиум.
26 октября со вторым инфарктом он лег в ЦКБ. Ситуация повторялась. Прессу вновь обманули. Сослались на ишемическую болезнь сердца.
К режиму отнеслись наплевательски. (В санаторий, куда он переехал из ЦКБ, регулярно наведывались Черномырдин, Грачев, другие официальные лица. Всякий раз Ельцина поднимали с постели, вели в столовую. ) То же – сроки реабилитации.
В декабре президент отказался продолжать лечение и покинул санаторий. Годом позже Наина Иосифовна и Татьяна Борисовна скажут: откуда мы знали, что Борису Николаичу плохо и нужна операция. Нам никто не говорил. Ложь.
Кремлевские врачи много раз предупреждали об опасности. В конце декабря – начале января Ельцину предложили пройти коронарографию – необходимо было увидеть, сужены ли коронарные артерии. Президент и его семья отказались наотрез. Впереди был 96-й, выборный год.
Они опасались, что, как только гарант демократии окажется на больничной койке в Кардиоцентре, информация об этом моментально просочится в прессу. Жажда власти была сильнее здравого смысла. – После выборов делайте что хотите, – сказал Ельцин. – Хоть режьте.
А пока отстаньте. На грани фола В январе началась предвыборная гонка. Невзирая на однозначное мнение врачей – участие в выборах смерти подобно, – президент решился идти ва-банк. Напряженный график, постоянные встречи, поездки, выступления – все это, естественно, отразилось на состоянии здоровья.
Давление то и дело скакало. Участились боли в сердце. Третий и четвертый инфаркты Ельцин перенес в самый разгар кампании. Один из них случился в охотхозяйстве Завидово.
Б. Н. стало совсем плохо. На носилках его стащили со второго этажа.
Президент, кажется, и сам начал понимать, что влез не туда. Но отступать было поздно. Во всех поездках его сопровождала бригада врачей. Перед и после каждого выступления давали таблетки, кололи уколы.
Однако лучше ему не становилось. К середине мая лечащие врачи и консилиум забили тревогу, 20-го числа они написали письмо Коржакову, самому близкому к Ельцину человеку. За последние две недели в состоянии здоровья Президента РФ Б. Н.
Ельцина произошли изменения отрицательного характера. Все эти изменения напрямую связаны с резко возросшим уровнем нагрузок как в физическом, так и в эмоциональном плане. Существенную роль играет частая смена климатических и часовых поясов при перелетах на большие расстояния. Время сна сокращено до предела – около 3-4 часов в сутки.
Подобный режим работы представляет реальную угрозу здоровью и жизни Президента. Узнав о подметном письме, Ельцин и Семья страшно разозлились. Но темп немного сбавили. А 26 июня, в Калининграде, начался очередной катаклизм.
Через день, уже в Москве, кардиограмма и лабораторные исследования подтвердили: инфаркт. Худшего и придумать нельзя: второй тур выборов был назначен на 3 июля. Ляг Ельцин в больницу, победа Зюганову была бы обеспечена. Пришлось прибегать к проверенным методам.
Пресс-секретарь президента Медведев громогласно заявил, что у шефа сел голос в связи с многочисленными публичными выступлениями. Аналогичную сказку поведали Черномырдин, Илюшин, Лебедь. Ситуация была на грани фола. Стопроцентно лежачий больной кантовался в резиденции, наспех переоборудованной в палату.
Препараты, которые ему вводили, могли применяться только в стационарных условиях (например, фибринолитики, растворяющие тромбы). Что будет, если Дед помрет. – в те дни этот вопрос задавали себе все кремлевские обитатели. Но, к счастью, Ельцин выкарабкался.
Еле живой, под вспышками фотокамер и светом софитов, он даже кинул дрожащей рукой избирательный бюллетень в урну. Показанная по телевизору инаугурация привела в ужас всю страну. В верности народу клялся живой труп, новый Леонид Ильич. Дальше тянуть было уже опасно.
По прогнозам медиков, очередной инфаркт должен был случиться в ноябре. А потом. Либо Б. Н.
умрет, либо использует единственный шанс, – сказали ему и Семье. Пришлось соглашаться. 15 августа в Кардиоцентре Ельцину была сделана коронарография. Началась подготовка к операции.
(Правда, желая обезопасить себя, кое-кто из врачей предлагал провести операцию за рубежом. Но президент встал насмерть. Только на родине. ) Кардиохирург Ренат Акчурин справился с высокой миссией блестяще.
Операция и реабилитационный период прошли на высшем уровне. На этот раз Ельцин в точности выполнял все рекомендации врачей. К Новому году он был уже здоров. Настолько, насколько вообще может быть здоров старый, измученный болезнями человек.
Пьянству бой Если бы Ельцин послушался врачей и согласился на операцию не в 96-м, а в 1995, эффект был бы совершенно другим, – сказал мне один из осведомленных медиков. И непомерные нагрузки, и неумеренность в алкоголе, и недолеченные инфаркты это никуда не исчезло. Не потому ли уже в январе 97-го президента свалил приступ пневмонии. Иммунитет был ослаблен.
Хотя операция и прошла превосходно, в 97-м Ельцина вновь начали мучить головные боли, боли в области сердца. Caмочувствие ухудшалось. Семья взбеленилась: Как так. Для чего же делали операцию.
Доводы докторов, что президент переживает постоперационный (или посторокатомический) синдром, на них не действовали. История повторялась. То и дело Ельцин прикладывался к рюмке. Правда, дозы стали меньше: если раньше он мог принять пол-литра, а то и больше, теперь ограничивался 200-300 граммами.
Врачи самым строжайшим образом запрещали ему пить, но их не слушали. Коржакова уже не было. Отбирать у Ельцина бутылку никто не осмеливался. Напротив, семья потворствовала слабости.
– У Татьяны ведь день рождения, – говорили родные и наливали Б. Н. праздничный бокал. А утром осматривавшие его доктора фиксировали признаки недостаточности в работе сердца.
Сегодня все остается по-прежнему. Алкоголь – неизменный спутник Бориса Николаевича. Убийцы в белых халатах Скажите, как вы будете смотреть на врача, вытащившего вас с того света. Да минимум с уважением.
Цветы, коньяк, конфеты. Дружба до гроба. У президента Ельцина и его Семьи позиция иная. Их отношение к кремлевским докторам строится по принципу: вы – обслуга, мы – господа.
Недаром, когда скончалась Тамара Курушина, лечившая его много лет, Б. Н. даже не выразил соболезнование семье покойной. Мнением медиков вовсю пренебрегали.
Татьяна Дьяченко, например, не стесняясь, консультировалась где-то на стороне (по телефону), указывая потом, как лечить папу. – Нам надо, чтобы Б. Н. завтра выступил, – требовали родные в период выборов.
– Это невозможно, – возражали доктора. – Вы не понимаете политической ситуации. Ухудшение президентского здоровья также списывалось на непрофессионализм медиков. – Вы специально даете ему такие препараты, чтобы на людях он выглядел дураком, – заявляли Татьяна и Наина Иосифовна.
Или: – Лечите, лечите, а Б. Н. все хуже. Не удивительно, что в фаворе сегодня врач Андрей Фесенко, назначенный стараниями Семьи первым замом гендиректора Медцентра.
По специальности. педиатр. Отличился он тем, что хорошо лечил президентских внуков. Согласитесь: одно дело – трехлетний ребенок, и совсем другое – 67-летний старец.
Есть такой анекдот. Доктор, сколько вам заплатить. – спрашивает пациент после операции. Хотя бы половину той суммы, которую вы готовы были отдать до того, как легли под нож, – отвечает врач.
Память вождей коротка. Ельцин очень быстро забыл, кому он обязан здоровьем (а то и жизнью). Вместо того чтобы холить и лелеять врачевателей, в Кремле создают дело врачей-вредителей. Медики-де виноваты в ухудшающемся здоровье президента.
В 97-м из постоянного консилиума были исключены медицинские светила – академик Воробьев, профессора Мартынов и Гогин. Причина одна: они уже старые, замшелые. А больному все хуже. В декабре из президентского Медцентра ушли зам.
руководителя центра Вторушина, в прошлом любимого врача Ельцина. Неудовольствие Семьи вызвала его независимость и жесткость. Весной 98-го отказались от услуг члена консилиума Акчурина – хирурга, вытащившего президента с того света. Ренат Сулейманович не угодил Дьяченко.
Последние репрессии прошли совсем недавно, летом. От тела был отлучен человек, лечивший Ельцина еще в бытность того первым секретарем Свердловского обкома, – Анатолий Григорьев. Григорьев был с пациентом в самые трудные времена: и в горкоме, и в Верховном Совете России. До 92/93-го он вообще в одиночку обслуживал Ельцина.
В 92-м ему решили дать подмогу. После долгих выборов остановились на кандидатуре личного врача Зайкова (наследника Б. Н. в МГК) Александра Антропова.
Через несколько месяцев, однако, Ельцин начал выкидывать коленца: – Не могу его видеть. Он все время напоминает мне Зайкова. Надо бы его уволить. – Борис Николаевич, так не делается, – пытались урезонить президента.
– Взяли человека, а теперь гоним без причин. Но воля президента священна. Пришлось оформлять Антропова в медотделение СБП. В 97-м году он был уволен в числе других сотрудников Службы, которые отмечали победу Коржакова на выборах в Туле.
) Но к середине 90-х Григорьев наскучил Ельцину (как-никак, столько лет вместе). Бесила его и невозмутимость доктора. – Мне больно, а ты спокойно смотришь, – возмущался Б. Н.
(Зная о такой особенности президента, кое-кто из медсестер этим пользовался. Демонстрировали повышенное участие и чрезмерную заботу. ) Много раз он требовал уволить Григорьева. (Для подстраховки Анатолия Михайловича оформили начальником медотделения СБП.
) Когда неприятие особенно обострялось, врач даже прятался от непредсказуемого пациента. Теперь – все. Григорьева не допускают больше к сановному больному. Правда, формально он еще остается сотрудником Кремля.
Одновременно с отстранением Григорьева по Кремлю начали курсировать слухи, что Семья недовольна и двумя другими лечащими врачами – Андреем Котовым и Сергеем Ионкиным. Бают, что Ионкина чуть ли не прогнали из Шуйской Чупы. Ну а что же главный кремлевский врач, шеф Медцентра Сергей Миронов. Его перспективы тоже далеко не радужные.
Не случайно Сергей Павлович одновременно возглавляет и Центральный институт травматологии и ортопедии (ЦИТО). Случись что, мосты не сожжены. Помнится, король Лир прогнал всех своих родных и вскоре сам оказался в роли изгоя. Правда, его пожалела родная дочка.
Но последуют ли шекспировскому сюжету униженные и оскорбленные врачи, если, не дай Бог, Ельцин вновь свалится на койку. Живой труп Может ли президент по своему состоянию здоровья управлять государством. Или того пуще – выдвигаться на третий срок. Эти вопросы я задавал многим знающим людям.
Ответ был однозначным: НЕТ. КПД Ельцина крайне низок. Больше 2-3 часов в день трудиться он не может. Все рассказы о работе с документами на даче – очередная деза.
В Кремле ни для кого не секрет, что резиденция в Горках-9 давно уже превращена в филиал ЦКБ. С соответствующим оборудованием, бригадой врачей. А президент, чтобы снять боль, то и дело принимает наркотические препараты (промедол, баралгин, препараты анальгетического ряда). Несерьезное отношение к своему здоровью, нагрузки, выпивка, возраст.
Не в порядке сердечно-сосудистая система, налицо атеросклероз сосудов сердца и головного мозга. Врачи подозревают, что шунты, наложенные ему 2 года назад, уже начали садиться. (Зачастую через несколько лет после операции проводится повторное шунтирование. ) А это значит, что в любую минуту Россия может остаться без своего первого и всенародно избранного.
Медики отлично знают: люди, перенесшие аорто-коронарное шунтирование, уходят из жизни внезапно. Такова практика. Какой уж там третий срок. Выходит, нет ничего странного в той позиции, которую занял сегодня Ельцин.
В его заверениях никакого обвала не будет, ситуация под контролем президента. Скажите спасибо, что он вообще хоть что-то говорит. Спрашивал ведь Б. Н.
уже после памятных событий июня 96-го: Что-то Саша Коржаков давно не заходит. , Где Шамиль.. И последнее.
Вряд ли кто-то будет спорить, что Конституция – основной закон России и исполнять ее обязаны все, от Ельцина до бомжа. Статья 92, п. 2 гласит: Президент Российской Федерации прекращает исполнение полномочий досрочно в случае его (. ) стойкой неспособности по состоянию здоровья осуществлять принадлежащие ему полномочия.
Вопросы есть.
Статья взята с: http://www.compromat.ru
