С той ночи, когда произошел взрыв реактора четвертого энергоблока Чернобыльской АЭС, минуло три с половиной десятка лет. Зараженная, брошенная на много веков земля, тысячи пострадавших и до сих пор мучающихся от облучения людей, страшный феномен оборотной стороны техноцивилизации, Чернобыль который ускорил крах СССР, — что всему этому было главной причиной?
Удивительно то, что ни одно из объяснений на этот счет не является абсолютно непротиворечивым, как, впрочем, не обладает доказательной силой ни один контраргумент — словно специально все так запутано, чтобы не найти концов.
Возможно, точки над i мог бы расставить работавший с первых дней ликвидации последствий аварии академик Валерий Легасов. Получив смертельную дозу радиации, проведя немало времени на больничной койке, он тем не менее готовил доклад о причинах катастрофы к секретному правительственному заседанию, назначенному на вторую годовщину аварии — 28 апреля 1988-го. Однако накануне своего выступления Валерий Алексеевич был найден у себя дома повешенным. При этом в ящике стола у него лежал именной пистолет, а значительная часть чернобыльских описаний-наблюдений, начитанных им на диктофон, оказалась стерта.
События трагической ночи 1986-го и последующих нескольких дней, казалось бы, известны до мелочей, но некая зловещая недосказанность, кажется, навсегда нависла над происшедшим. На тот момент четвертый энергоблок работал уже 2,5 года. На 25 апреля намечалась его остановка для текущего ремонта, а перед этим планировалось испытание турбогенератора №8 в специальном режиме. Профессионалов интересовало, сколько электроэнергии будет произведено после отключения подачи пара на турбину, пока она вращается по инерции, и на какое время хватит того электричества, чтобы поддерживать работоспособность блока в нештатной ситуации обесточивания. Прежде такие испытания проходили на ЧАЭС успешно. На сей раз программа испытаний была подготовлена якобы из рук вон, меры безопасности не продуманы…
Это звучит очень странно: на предприятиях Средмаша всегда была жесточайшая дисциплина. Ничего экстраординарного не было ни в том эксперименте (по горячим следам его назвали даже «преступным»), ни в просьбе диспетчера киевской электросети подождать со снижением мощности ввиду ночного скачка потребления в городе. По инструкции действовали и операторы смены. Но случилось то, что случилось: реактор пошел вразнос, и после нажатия аварийной кнопки прогремели два взрыва, снесшие многотонную крышку энергоблока и разрушившие активную зону. Оставшиеся в живых свидетели говорили о некоем подземном гуле и головокружении, предшествовавшем катастрофе, но такие рассказы эксперты объяснили стрессовым помутнением сознания.
Дальнейшее подробно зафиксировано в хрониках, протоколах, показано в фильмах и описано в книгах. В мировые энциклопедии вошли сухие цифры итогов аварии на ЧАЭС. Общий объем выбросов радиоактивных веществ в окружающую среду оценивается в 380 млн кюри (около 400 Хиросим), облучение распространилось на 200 тысяч кв. км. Облако радионуклидов цезия, йода и других веществ накрыло большую часть Европы, долетело до Флориды. Сильнее других пострадали Украина, Белоруссия и Россия. Было эвакуировано более 404 тысяч человек из 179 населенных пунктов. Всего же радиоактивному воздействию подверглись 8,4 млн человек (2 млн детей). 30-километровая зона отчуждения вокруг АЭС, включающая города Припять и Чернобыль, станет безопасной лишь через 20 тысяч лет…
То, что происходило в ближайшие после аварии дни и месяцы, до сих пор поражает трагическим сгустком безмерного героизма, находчивости одних, глупости, малодушия других. Все — как во время войны. А там и были, по сути, военные действия в мирное время, что неплохо показано в сериале «Чернобыль».
Пожарные, принявшие на себя первый (после работников станции) удар, работали в запредельных, нечеловеческих условиях. Но сумели остановить пожар в машинном отделении станции, не дав огню перекинуться на третий блок — его взрыв привел бы к разрушению всей АЭС с еще более чудовищными последствиями. Умерли от облучения все огнеборцы: одни — сразу же, другие — немного погодя. Причем хоронить героев пришлось в запаянных гробах под бетонными плитами — так «светились» их тела. Такими же героями-смертниками стали многие армейские офицеры и солдаты-срочники, которые практически голыми руками сбрасывали обломки радиоактивного графита с крыши энергоблока, а также «ангелы Чернобыля», военные вертолетчики, засыпавшие в полыхающее жерло разрушенного реактора тонны песка, глины, доломита и свинца.
«Я уже не ощущал страха. Мне было интересно. Я видел внизу что-то булькающее светло-желтое, с розовой подсветкой изнутри. Эта картинка чем-то напоминала густое варево, кипящее, но пузырьки не лопались. Легасов и его коллега с нескрываемой радостью обсуждали увиденное. Здесь я уже начал соображать, что мы летаем не только вблизи реактора, но и на недопустимо низкой высоте», — вспоминает про свой полет в мае 1986-го с академиком Легасовым генерал-лейтенант в отставке Евгений Махов.
Героическое возбуждение, прозванное «радиационной эйфорией», быстро сменялось рвотой, упадком сил, на коже появлялся «ядерный загар». На самых опасных участках люди работали по минутам, иногда — секундам, но это далеко не всех спасло от лучевой болезни и ранней смерти. Изумляет (и в какой-то мере радует, если здесь уместно это слово) другое: некоторые ликвидаторы, получившие по нескольку смертельных доз, живы до сих пор. Шутят, говорят, что тамошняя самогонка помогла…
Местные жители, не понимавшие, что происходит, бегали на мостик, откуда АЭС была в прямой видимости, — полюбоваться необычным пожаром. Другие в день аварии загорали на крышах и на речке возле станции…
Легасов настоял тогда на скорой и тотальной эвакуации Припяти, хотя увозить было бы некого, если бы ветер в ту апрельскую ночь дул в сторону населенного пункта энергетиков, а не в противоположном направлении. Основной выброс радиации пронесся в ста метрах от крайнего здания города!
Когда уже стали ясны масштабы катастрофы, партийные и советские руководители отнюдь не торопились оповещать население об опасности, что, конечно же, граничило с преступлением. 9 мая министр здравоохранения УССР Анатолий Романенко по радио на голубом глазу сообщил киевлянам: уровень радиации постоянно снижается и «соответствует нормам и отечественным, и международным». Для «пресечения паники» людей вывели с детьми на первомайскую демонстрацию. В это время из проходивших через Киев поездов на перрон никого не выпускали, а составы потом долго и тщательно мыли. Сами жители украинской столицы — из тех, кто посообразительнее да со средствами, — бежали куда подальше. Тогда же родилась черноюморная частушка: «Спасибо партии родной за доброту, за ласку; за мирный атом в каждый дом, за сто рентген на Пасху».
При этом надо признать: эвакуация из Припяти и Чернобыля около 50 тысяч человек за три часа (автобусами, грузовиками, дизель-поездами, речными теплоходами) была беспримерной в отечественной истории. Позже столь же оперативно вывозили жителей сел из 10-километровой зоны отчуждения. По личному указанию главы Украины Владимира Щербицкого в пансионаты, пионерские лагеря отправили более 250 тысяч школьников и матерей с детьми из Киевской и других пострадавших от заражения областей. Подобные действия и быстро наладившийся после первых дней замешательства процесс ликвидации последствий аварии говорят, надо полагать, об эффективности тогдашнего социального строя.
Разумеется, все подпиралось самоотверженностью. Там, где останавливались роботы, действовали советские люди. Кроме прибывших по приказу в Чернобыль военных, несколько лет туда приезжали ликвидаторы-добровольцы. С мая на атомную станцию, а затем в ПО «Комбинат» (спецпредприятие по ликвидации последствий аварии) начали приходить тысячи писем со всего Союза с предложениями личного и коллективного участия в работах.
Несколько позже стало известно, какой беды удалось избежать: уже в начале мая 1986-го выяснилось, что активная зона разрушенного реактора все еще плавилась, прожигая бетонную плиту основания. Под ней находился огромный резервуар с водой-теплоносителем. 185 тонн расплавленного радиоактивного металла неумолимо шли навстречу 5 миллионам галлонов воды. Их соприкосновение означало бы гигантский паровой взрыв с полным разрушением ЧАЭС и выбросом в воздух десятков тонн смертоносных частиц. Произошедшее 26 апреля оказалось бы сущей мелочью по сравнению с этим ядерным апокалипсисом: математические модели указывают на вымирание большей части Европы, гибель миллионов человек. Герои-водолазы Алексей Ананенко, Валерий Беспалов и Борис Баранов, передвигаясь по колено в радиоактивной воде, добрались до запорных клапанов и осушили бассейн.
К счастью и удивлению, все трое выжили, как и большинство шахтеров из Донбасса и Тулы, которые ударными темпами прорыли под фундаментом энергоблока 160-метровый тоннель для установки бетонной плиты, препятствовавшей проникновению ядерного топлива в грунтовые воды, а оттуда — в Днепр.
За всей этой колоссальной героической эпопеей продолжает маячить проклятый вопрос: «кто виноват?». Осудив сперва дежурных операторов и руководителей ЧАЭС, государство затем сделало поправку: в 1991 году комиссия Госатомнадзора СССР внесла коррективу в оценку причин. «Начавшаяся из-за действий оперативного персонала чернобыльская авария приобрела неадекватные им катастрофические масштабы вследствие неудовлетворительной конструкции реактора… конструктивной ошибки в стержнях управления и защиты (СУЗ)», — отмечалось в заключении, подготовленном с учетом выводов экспертов МАГАТЭ. Но на Ленинградской АЭС, где также действуют реакторы РБМК-1000, на натурных испытаниях (естественно, под двойной защитой) были в 1989 году досконально воспроизведены все условия, возникшие в ночь на 26 апреля 1986-го, и ничего похожего на чернобыльскую катастрофу не случилось.
Общепринятым сегодня считается мнение: к трагедии привело «стечение маловероятных обстоятельств, каждое из которых само по себе не оказало бы никакого влияния на работу станции». Формулировка — удобная, правда, за скобками остаются некоторые факты «стечения», которые трудно как отрицать, так и доказательно привязать к происшествию, например, никем до сих пор не объясненный, но доподлинно установленный, зафиксированный приборами высокочастотный сейсмический всплеск в районе станции за 15 секунд до взрыва. А еще — несколько американских спутников, случайно собравшихся в ту ночь прямо над Чернобылем.
Специалисты указывают и на то, что в результате аварии была выведена из строя огромная загоризонтная РЛС «Дуга», предназначенная для раннего обнаружения пусков межконтинентальных баллистических ракет. Стоявшая в девяти километрах от ЧАЭС, она получала от нее электропитание по силовым кабелям. Тех же американцев «Дуга» всегда сильно тревожила, а тут — раз, и она уже в зоне отчуждения…
Можно вспомнить и о символическом изображении схемы реактора со значком взрыва, появившемся вне всякого контекста в новосибирской газете «7 дней» от 16 апреля 1986-го, и заметку в издании «Молодь Украини» в феврале того же года, где сообщалось о массовом нервном заболевании домашних животных в городе Припять, и странное пророчество Андрея Тарковского в фильме «Сталкер» о серии техногенных катастроф, предшествовавших Чернобыльской и последовавших за ней…
Стечения обстоятельств, конечно, разные бывают, и далеко не всегда следует вдаваться в конспирологию, хотя списать все на неопытность персонала, ошибочные регламенты, плохой реактор тоже не получается. «Звезда полынь» даже под бетонным саркофагом мерцает зловещим светом инфернальной загадки. А отгадка, вполне рациональная, возможно, хранится в каких-нибудь сейфах — до часа Х.
Материал опубликован в мартовском номере журнала Никиты Михалкова «Свой».
