О том, что произошло в спальне царя, только один участник Л.Л. Бенигсен оставил подробное описание.
 По этим ступеням убийцы поднялись в комнату Павла I |  На этом месте стояла кровать императора Павла I |
«Я поспешил войти вместе с князем Зубовым в спальню, где мы действительно застали императора уже разбуженным…и стоящим возле кровати, перед ширмами. Держа шпаги наголо, мы сказали ему: «Вы арестованы, ваше величество!» он поглядел на меня, не произнося ни слова, потом обернулся к князю Зубову и сказал ему: «Что вы делаете, Платон Александрович?» В эту минуту в комнату вошел офицер нашей свиты и шепнул Зубову на ухо, что его присутствие необходимо внизу, где опасались гвардии…Князь Зубов вышел, и я с минуту оставался с глазу – на – глаз с императором, который только глядел на меня, не говоря ни слова.
Мало-помалу стали входить офицеры из тех, что следовали за нами. Первыми были подполковник Яшвиль…майор Татаринов и еще несколько других…Тогда я вышел, чтобы осмотреть двери, ведущие в другие покои, в одном из них, между прочим были заперты шпаги арестованных офицеров. В эту минуту вошли еще много офицеров. Я узнал потом те немногие слова, которые император произнес по – русски. Сперва: «Арестован, что значит арестован?» Один из офицеров отвечал ему: «Еще 4 года тому назад с тобой следовало покончить!» На это он возразил: «Что я сделал?» Вот единственно произнесенные им слова.
Офицеры число которых еще возросло, так что вся комната наполнилась ими, схватили его и повалили на ширмы, которые были опрокинуты на пол. Мне кажется, он хотел освободиться от них и бросился к двери, и я дважды повторил ему: «Оставайтесь спокойным, ваше величество, – дело идет о вашей жизни!»
В эту минуту я услыхал, что один офицер …Бибиков, вместе с пикетом гвардии вошел в смежную комнату… Я иду туда, чтобы объяснить ему, в чем будет состоять его обязанности, и, конечно, это заняло не более нескольких минут. Вернувшись, я вижу императора, распростертого на полу. Кто-то из офицеров сказал мне: «С ним покончили!» Мне трудно было этому поверить, так как я не видел никаких следов крови. Но скоро я в том убедился собственными глазами. Итак, несчастный государь был лишен жизни непредвиденным образом и, несомненно, вопреки намерениям тех, кто составлял план этой революции… Напротив, прежде было условлено увезти его в крепость, где ему хотели предложить подписать акт отречения от престола…Я отправил немедленно офицера к князю Зубову, чтобы известить его о случившемся. Он застал его с великим князем Александром, обоими братьями Зубовыми…»
“Припомните, – резюмировал Бенигсен, -…что было много выпито вина за ужином, предложенного генералом Талызиным офицерам, бывшим виновниками этой сцены, которую, к несчастью, нельзя вычеркнуть из истории России. Должен прибавить, что граф Пален, обращаясь к этим офицерам, сказал между прочим: “Господа, чтобы приготовить яицницу, необходимо разбить яйца”. Не знаю, с каким намерением было употреблено это выражение, но эти слова могли подать повод к ложным толкованиям”.
Одним словом, пьяные офицеры, выполнили дьявольский наказ Палена. Первым среди них был грузинский князь Яшвиль.
Для воспоминаний Бенигсена, которые он изложил в письме к А.Б. Фоку, имевшем характер письма открытого, следует выделить три момента.
- Самого Бенигсена в момент убийства в спальне не было. Характерно, что он занимается всем, только не тем, ради чего пришел;
- Не было в комнате и никого из Зубовых, чьей креатурой был Бенигсен. Они тоже исчезают с места действия в самый важный момент;
- Нет ни слова об акте отречения. Между прочем, упомянуто, что Павел должен был подписать его в крепости.
К счастью, мы имеем возможность документально опровергнуть версию Бенигсена. Дело в том, что уже после смерти Павла Мария Федоровна вела негласное расследование всего, что произошло. Некоторые материалы этого расследования сохранились. В 1803 г. речь шла об оправдании Зубовых. Мария Федоровна предложила им подписать следующее клятвенное обещание: «Я клянусь перед богом и спасением души, что все нарекания, на мой счет делаемые, ложны. Узнав о кончине покойного государя, осмелился я позже войти только в его комнаты, ибо тогда вход в оные был всем свободен, и двери в оные были растворены». В.А. Зубов подписал этот документ и был прощен. Он действительно не участвовал в убийстве и не был в спальне царя в тот момент. А вот ни Николай, ни Платон Зубов такой бумаги не подписали, потому что, как отмечала Мария Федоровна, они этого сделать не могли – оба находились в спальне в момент убийства. Эти документы доказывают, что версия Бенигсена не достоверна. Исследователю необходимо идти по иному пути.
Н.Я Эйдельман попробовал соединить воедино все, что известно о происходившем в спальне, и воспользовался таким приемом: каждый из мемуаристов рассказывает все, что знает. Однако в этом на наш взгляд кроется коренной порок писательского метода Н.Я.Эйдельмана. Соединяются воедино совершенно противоположные версии. В результате получается некий симбиоз версий. Такой метод исследования не приемлем. Очевидно, все многочисленные и несогласованные между собой рассказы могут быть сведены к нескольким версиям.
Версия 1. Преднамеренное убийство. Ее излагают А.Н. Вельяминов-Зернов, М.И. Муравьев-Апостол, А.Ф. Воейков, М. Леонтьев, Д.В. Давыдов, Д.П.Рунич, А.Ф.Ланжерон, Эта версия существует в двух вариантах. Вариант А: Павел принял все условия заговорщиков и подписал отречение. Тогда один из лидеров П. Зубов или Л. Бенигсен призвали к решительным действиям и с Павлом покончили.
Вариант Б: Павел подписал условия заговорщиков. Бенигсен вышел. В этот момент царя убили пьяные заговорщики во главе с П. Зубовым.
Версия эта не может быть принята ни в одном из вариантов, потому что она исходит от лиц, которые не принимали непосредственного участия в убийстве и были далеки от заговорщиков. Все рассказы, излагающие эту версию, отличаются незнанием конкретных деталей, топографии Михайловского замка. Сплошь и рядом встречаются совершенно неправдоподобные подробности.
Версия 2. Непреднамеренное убийство. Ее излагают Н.А. Саблуков, А. Коцебу, К. Гейкинг, М.А.Фонвизин, А. Карр, А. де Барант, М. Биньон, Наполеон, Серра-Каприолла, анонимный автор сочинения “Описание 23 марта 1801 года”, Локателли, Г.М. Армфельт, Стединк, К.Ф.Розенцвейг, Ла-Рош-Эмон, Росс, А.А.Чарторыйский, П.В. Чичагов.
Между тем существует версия согласно, которой Павлу предложили отречься, но он не только отказался, но оказал отчаянное сопротивление, затеял ссору, в которой был убит. Варианты версии расходятся в том, что присутствовал ли Бенигсен при этом или вышел, но Зубовы здесь – главные действующие лица. Согласно одному из вариантов этой версии Павел действовал двояко: вначале угрожал заговорщикам карами, потом пытался разжалобить их и даже сумел поколебать их решительность. И тогда лидеры призвали к решительным действиям, и даже сами начали их. Орудиями убийства называют табакерку, шарф, рукоятку пистолета, эфес шпаги. Хотя едва ли когда-либо удастся восстановить в деталях истинную картину произошедшего, эта версия представляется более близкой к действительности. Она позволяет объяснить, почему заговорщики шли в замок с документами об отречении или соправительстве, а закончили кровавой бойней. Это наиболее ранняя версия. Впервые она прозвучала ночью 12 марта 1801 г. на парадной лестницу Михайловского замка, где Пален узнал от Ф.П. Уварова о смерти Павла. Не осведомляясь о подробностях, Пален сообщил великому князю Александру, что император отказался отречься, пытался ударить тех, кто ему это предлагал и тогда заговорщики убили его.
Наиболее полно эта версия изложена в анонимной записке, “Notice sur la mort de Paul 1er, Empereur de Russie” в Париже в 1806 г.
Согласно автору «Notice», Павел услышав шум, схватил шпагу из шкафа, где хранилось оружие арестованных офицеров, пытался пробиться к двери, ведущей на потайную лестницу. Но в этот момент вошли заговорщики. Павел спрятался за ширмами и там его обнаружил Бенигсен. Хотя Павел был испуган, но силы не оставили его. Ему предложили отречься. Он с жаром отказался и стал упрекать тех, кого недавно осыпал благодеяниями. Это поколебало их решимость. Когда Платон Зубов стал читать акт отречения, Павел снова попытался его растрогать, вычитывал его неблагодарность и упрекал за безрассудство. “Ты больше не император” – ответил Зубов, – “Александр наш император!” Возмущенный это дерзостью, Павел хотел его ударить. Мужество царя остановило заговорщиков, и они были уже готовы отступить. Бенигсен заметил это и закричал: “Дело идет о нашей жизни, если он спасется, дело идет о нашей жизни!” Тогда Николай Зубов нанес первый удар своему государю, он сломал ему правую руку” и тем самым вывел своих сообщников из стояния нерешительности. Этому способствовали потемки и смятение, в котором они пребывали. Все бросились на Павла. Царь упал. Его оскорбляли, плевали в лицо, волочили по полу, били в самые секретные места. Наконец, задавили шарфом. Павел успел крикнуть” Константин, Константин”.
 Церковь святых апостолов Петра и Павла на месте бывшей спальни императора Павла I |
Эту же версию слышал в России и английский путешественник А. Карр. По его словам, когда заговорщики вытащили Павла из укрытия, он, несмотря на свой страх, “принял обычный свой то, надменно заговорил с вошедшими, требовал от них покорности и подчинения”. Поняв, что этим он ничего не добьется, он сразу же изменил тон: обещал отречься, выражал готовность исполнить все их желания, умолял сохранить жизнь, сулил награды, чины, ордена. Но заговорщики были неумолимы. Тогда Павел прорвался к окну и разбил кулаком стекло. Однако ему не удалось ни закричать, ни выпрыгнуть: было слишком высоко. Его оттеснили снова на середину комнаты. “Он схватил стул и сшиб им с ног одного из заговорщиков, после чего началась настоящая свалка”. Яшвиль ударил Павла кулаком по виску и сбил с ног. Черствое сердце П. Зубова дрогнуло, и он заколебался. Но “слова одного молодого ганноверца (то есть Бенигсена – М.С.), как утверждал очевидец, окончательно решили судьбу Павла. Заметив нерешительность главного руководителя, он сказал: “Мы перешли Рубикон, если мы сохраним ему жизнь до утра, мы все будем его жертвами”. Сняв с себя шарф, он вместе с П. Зубовым задушил Павла.
Оба варианта этой версии очень близки. Только рассказ А. Карра отличается от анонимной “Notice” тем, что согласно последней роковой удар был нанесен Н. Зубовым, после того, как Бенигсен призвал к решительным действия, тогда как английский путешественник утверждал: после рокового удара Яшвиля, наступила минута колебания и только затем ганноверец призвал к расправе.
Кто же ближе к истине?
