Причины Гражданской войны 1917–1922 годов в России
Взяв власть в свои руки в ходе вооруженного восстания в октябре 1917-го, большевики прекрасно осознавали, что протягивают обществу «не мир, но меч». В работе «Война и российская социал-демократия», опубликованной Лениным еще в сентябре 1914 года, через несколько месяцев после начала Первой мировой будущий вождь пролетарской революции отмечал: «Превращение современной империалистской войны в гражданскую войну есть единственно правильный пролетарский лозунг, указываемый опытом Коммуны, намеченный Базельской резолюцией и вытекающий из всех условий империалистской войны между высокоразвитыми буржуазными странами». Вторя Ленину, Николай Бухарин в труде «Теория пролетарской диктатуры» пишет: «Пролетарская революция есть, однако, разрыв гражданского мира — это есть гражданская война». А Лев Троцкий уточняет: «Советская власть — это организованная гражданская война против помещиков, буржуазии и кулаков». У большевиков не имелось никаких сомнений в том, что пролетарскому государству придется бороться против «класса эксплуататоров», взбешенных первыми же декретами советской власти. Кроме того, несмотря на невысокую популярность Временного правительства, многие граждане страны рассматривали его как легитимное, свергнутое в результате переворота. Иными словами, было бы странно ожидать, что за Октябрьской революцией вдруг воспоследует мир и воцарится гражданское согласие.
Кто здесь власть?
Однако сводить причины Гражданской войны к действиям большевиков было бы неправильно. Это признают даже многие из видных деятелей Белого движения. Так, генерал Деникин, рассказывая в «Очерках русской смуты» о собрании в Гатчине, на котором представители политических течений и партий, недовольных Октябрем, приняли решение идти на Петербург с целью свержения большевиков, рисует яркую картину противоречий между новыми союзниками: «В Гатчине собрались все. Керенский — сохраняющий внешние признаки военной власти, но уже оставленный всеми, по существу — не то узник, не то заложник, отдавший себя на милость «царского генерала» Краснова, которого он «поздравляет» с назначением командующим армией… Савинков, который два месяца тому назад с таким пылом осуждал «мятеж» генерала Корнилова, теперь возбуждающий офицеров гатчинского гарнизона против Керенского и предлагающий Краснову свергнуть Керенского и самому стать во главе движения… И среди этого цвета революционной демократии — монархическая фигура генерала Краснова, который всеми своими чувствами и побуждениями глубоко чужд и враждебен всему политическому комплоту… Поистине трагическое положение… Какие же политические цели преследует предстоящая борьба в практическом, прикладном их значении? Свержение Ленина и Троцкого и восстановление Керенского, Авксентьева, Чернова? Особенно мучительно переживало это трагическое недоумение офицерство отряда; оно с ненавистью относилось к «керенщине» и если в сознательном или безотчетном понимании необходимости борьбы против большевиков стремилось все же на Петроград, то не умело передать солдатам порыва, воодушевления, ни даже просто вразумительной цели движения. За Родину и спасение государственности? Это было слишком абстрактно, недоступно солдатскому пониманию. За Временное правительство и Керенского? Это вызывало злобное чувство, крики «Долой!» и требование выдать Керенского большевикам».
Иными словами, общество было расколото еще задолго до Октябрьской революции: три кризиса, которые пережило Временное правительство с февраля по октябрь, лучшее тому подтверждение. Действия большевиков лишь подчеркнули отсутствие какой-либо политической силы, действительно имевшей поддержку большинства населения. Среди рабочих и солдат революционных войск наибольшей популярностью пользовалась пропаганда РСДРП (б), в деревне прислушивались к воззваниям эсеров, симпатии буржуазии, которой грозила национализация, распределялись среди широкого спектра политических партий, от конституционных демократов и октябристов до сторонников восстановления монархии. Когда мятеж Керенского — Краснова был подавлен, была утрачена и последняя иллюзия того, что можно восстановить какую-либо «законную власть»: у противников нового режима теперь не наблюдалось никакого консенсуса по поводу того, какой эта законная власть должна быть.
Важно подчеркнуть, что Белое движение фактически зародилось еще до октябрьских событий. Так, в мае 1917 года на офицерском съезде в Могилеве генерал Михаил Алексеев бросил лозунг «Спасать Отечество!», призывающий к противодействию социалистическим партиям, к восстановлению сильного государства (конституционной монархии или демократии — в зависимости от политических взглядов конкретных участников съезда) и дисциплины в армии, серьезно подорванной печально известным Приказом № 1, согласно которому воинские части теперь подчинялись не офицерам, а выборным комитетам и Петросовету. Октябрьская революция лишь способствовала консолидации Белого движения, поскольку многие принятые ею декреты вступали в противоречие с политическим мировоззрением белых: так, Декрет о земле и политика национализации земель, природных богатств и частных предприятий противоречили уважению к частной собственности, которое испытывали большинство участников Белого движения. Точно такой же пощечиной сторонникам сильной России стал распад империи на ряд фактически независимых территорий, происходивший при попустительстве большевиков. Серьезным ударом по самолюбию патриотов стал и «похабный» Брестский мир: согласившись на утрату Украины, Польши, части Белоруссии, прибалтийских территорий, Финляндии и Закавказья, Ленин спас власть большевиков, но еще сильнее настроил против этой власти патриотические силы.
Дальнейшее обострение сопротивления большевикам связано с разгоном Учредительного собрания. Как известно, Временное правительство медлило с созывом этого представительного органа, который широкие массы воспринимали как подлинно народный, выражающий интересы всех слоев общества. Большевики не могли отказаться от идеи выборов в Учредительное собрание, понимая, что это вызовет взрыв недовольства. Сразу после Октябрьской революции Совет Народных Комиссаров опубликовал за подписью Ленина постановление о проведении выборов 12 ноября. Однако Комиссия по проведению выборов, образованная еще Временным правительством и возглавляемая кадетом Андреем Авиным, с самого начала вступила с большевиками в конфликт, объявив, что считает Октябрьское восстание незаконным и не признает власти Совнаркома. Когда же выборы состоялись, выяснилось, что большевики получили всего около четверти голосов, а наиболее сильные позиции в новом представительном органе у эсеров (40% голосов). Стало очевидно, что Учредительное собрание едва ли сможет найти общий язык с советской властью. На первом и единственном заседании Учредительного собрания 5 января 1918 года председатель ВЦИК Яков Свердлов предложил собранию принять написанный Лениным проект «Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа», объявлявшей Россию «Республикой Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов». Однако собрание большинством в 237 голосов против 146 попросту отказалось обсуждать большевистскую декларацию.
Насильственно помешав участникам собраться во второй раз и декретом ВЦИК от 6 января распустив собрание, большевики пошли на разрыв с другими социалистическими партиями. Это подтолкнуло эсеров и сочувствующих им представителей других партий к идее создания собственных органов власти, которые вели бы вооруженную борьбу против советской власти. Благодаря поддержке восставшего Чехословацкого корпуса (белочехов) к лету 1918 года на обширных пространствах Поволжья и Сибири возникает ряд созданных эсерами правительств. Многие из членов Учредительного собрания во главе с Виктором Черновым перебираются в Самару, где возникает Комитет членов Учредительного собрания (Комуч). Еще одна группа депутатов формирует комитет в Омске. Позже эти региональные правительства объединятся во Всероссийскую Директорию, провозгласившую восстановление в России Учредительного собрания.
Перекуем орала на мечи
Отдельной причиной Гражданской войны стал клубок противоречий в деревне, ставший еще запутаннее благодаря политике военного коммунизма, и в первую очередь продразверстке. Продовольственный курс новой власти вызывал глухой ропот в крестьянской среде, которая — быть может, впервые за века — перестала быть пассивным заложником и наблюдателем политических событий, а сама превратилась в их активного участника. Это была уже не та деревня, где крестьяне, скрепя сердце, подчинялись государевой воле, принимая исходящие из столицы реформы. Деревня пополнялась возвращавшимися с фронтов Первой мировой солдатами, которые многое повидали и могли научить односельчан тому, как отстаивать свои интересы, завоеванные в ходе революции. Крестьяне активно делили фонд помещичьих земель и не собирались отдавать плоды своего труда с этой земли кому бы то ни было. Вовсе недаром деревня в 1918 году начала бурлить именно в период уборки урожая.
Благодаря дезертирам с фронта в деревне было много оружия, и это создавало предпосылки для вооруженной борьбы против большевиков. По материалам ВЧК, на которые ссылаются историки Петр Алешкин и Юрий Васильев, за этот год в 20 губерниях России произошло 245 восстаний. В Центральной России в летние месяцы 1918 года сопротивление крестьян вылилось в 130 выступлений против местных советов, 154 акта самозащиты против продотрядов, 73 восстания; плюс массовые отказы унтер-офицеров ряда губерний (Орловской, Курской, Воронежской) от явки на призывные пункты.
Ленин и другие большевики-теоретики в своем отношении к деревне опирались на идеологему о крестьянской бедноте как опоре диктатуры пролетариата. Создание комитетов бедноты (комбедов) стало шагом, вытекавшим из этой идеологемы. Однако комбеды не только не помогали изымать хлеб, но и возбуждали протестные настроения в деревне. Деревня очень скоро оказалась недовольна действиями новой власти — она не собиралась ни тащить на собственных плечах груз военных расходов, вызванных Гражданской войной, ни кормить город в рамках продовольственной диктатуры советской власти. Острое неприятие крестьян вызвали взыскание чрезвычайного революционного налога, реквизиции хлеба, лошадей для нужд фронта и мобилизация молодежи (преимущественно бедняцкой) в Красную армию. К ноябрю 1918 года практически вся территория России, контролируемая большевиками, оказалась охвачена крестьянским движением.
Благодаря принудительной мобилизации лишь за один декабрь 1918 года численность Красной армии выросла почти на четверть. Однако бедняки, поддерживаемые средним крестьянством, во многих селах поднимали мятежи мобилизованных, направлявшиеся бывалыми фронтовиками. Движение быстро стало массовым: так, в Михайловском уезде Рязанской губернии протестами против мобилизации было охвачено 20 волостей, в Гжатском уезде Смоленской губернии — 19 волостей, в Верейском уезде Московской губернии — 18 волостей с 10 тысячами участников, в Медынском уезде Калужской губернии — 17 волостей с 7–8 тысячами повстанцев. Повстанцы захватили город Касимов в Рязанской губернии, в Тамбовской — Шацк, в Смоленской — Духовщину, Гжатск, Поречье, в Калужской — несколько населенных пунктов и железнодорожных станций. Всего через год крестьянское дезертирство создаст специфическую форму сопротивления большевикам — так называемое зеленое движение (само название возникло из-за того, что «зеленые» обычно прятались в лесах близ деревень, откуда получали еду и помощь), состоящее из дезертиров и людей, уклоняющихся от службы в армиях противоборствующих сторон, как в Красной, так и в частях Белого движения. Любопытно, что многие из уклонистов имели справки о мобилизации, выданные и красными, и белыми: обе стороны рассматривали насильно завербованных как важную составляющую своих войск.
Особым фактором стала продразверстка: деятельность большевистских продотрядов резко обострила противодействие крестьян большевикам. Стоит, правда, отметить, что деревня протестовала не против продразверстки как таковой, а против несовершенства этой системы, недостатка планирования — размер хлебных поборов слабо дифференцировался в зависимости от плодородности конкретных земель. И вовсе недаром крестьяне чаще поднимались на борьбу именно в тех губерниях, где земли не отличались плодородием (и, соответственно, людям было намного труднее собрать назначенное государством количество хлеба).
В кольце врагов
Еще одной причиной Гражданки стала реакция стран Антанты на выход России из войны и отказ большевиков от международных обязательств прежних правительств. 3 декабря 1917 года на специальной конференции, в которой приняли участие Англия, Франция, США и ряд их союзников, было принято решение о разграничении зон интересов на территориях бывшей Российской империи. Союзники, не признавшие правительство большевиков, решили налаживать контакты с региональными правительствами. Зоны влияния были поделены так: Англия могла действовать на Кавказе и в областях юга России, Франция — на Украине и в Крыму. Кроме того, слабостью советской власти воспользовалась и Япония, которая 1 января 1918 года ввела в порт Владивостока военные корабли под предлогом защиты подданных своей державы. Следует упомянуть, что одной из важнейших причин интервенции стало то, что западные государства опасались «расползания революции»: услышав об успехах пролетариата в России, могли восстать рабочие в их собственных странах.
Кроме того, погибшая империя, располагавшая огромной территорией, обширным населением и массой природных богатств, вызывала понятный интерес. Начиная с весны 1918 года, интервенция, в которой приняли участие не только упомянутые державы, но и Германия, Польша, Румыния и т.п., превратилась в один из важных факторов Гражданской войны: представители Белого движения и другие борцы с советской властью получали из-за границы финансовую и военно-политическую поддержку.
Раздиравшие страну политические, социальные и экономические противоречия заставили общество заплатить страшную цену: за годы Гражданской войны на фронте, а также от голода, болезней и террора противоборствующих сторон погибнет 8 млн человек, а еще 2 млн вынуждены будут покинуть Россию, спасаясь от власти, которую им не удастся победить.
